РАЗДЕЛ ВТОРОЙ СОВРЕМЕННАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ И ФИЛОСОФИЯ КИТАЯ ГЛАВА 4 ЭКОНОМИЧЕСКИЕ РЕФОРМЫ И СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА НАРАСТАЮЩАЯ ДИНАМИКА И НЕУДЕРЖИМЫЙ ВОСХОД

ГЛАВА  4

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ РЕФОРМЫ И СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА

НАРАСТАЮЩАЯ ДИНАМИКА И НЕУДЕРЖИМЫЙ ВОСХОД

4.1. «На Пути нет хоженых троп.
Тот, кто им идет, одинок и в опасности»

В своей речи 1 октября 1949 г., объявляя Китайскую Народную Республику, Мао Цзэдун сказал: «Китай встал на ноги». После нескольких веков иностранного господства, после полуторавекового колониального существования, после более двадцати лет гражданской войны ККП против разных милитаристов и Гоминьдана и освободительной войны с японскими завоевателями, Китай действительно «встал на ноги». Огромный, шестисотмиллионный народ взял, в конце концов, свою судьбу в свои руки и должен был начать свой путь. Уже свыше четверти века этот народ руководствовался коммунистическими идеями о «царстве свободы», социальной справедливости и благоденствия. На тот момент во временном пространстве перед собой он имел только пример Советского Союза, который вышел победителем в страшной мировой войне, а также только что созданную систему социалистических стран-сателлитов СССР в Европе. Но Китай никогда не шел по следам других. В своей долгой истории он всегда двигался только лишь своим собственным Путем. И в данном случае Китай пошел по этому неизведанному пути, но, как и во многих случаях до тех пор, он шел опираясь на традицию. Привязанность к традиции древней и той, которую приобрел во время гражданской войны, Советской китайской республики, «Великого северного поход», однако, не позволила ему в полной мере развернуть творческие силы народа. Потому что путь, по которому должен был идти Китай, был еще совершенно новым. На нем действительно не было удобных, проторенных троп. Каждый народ, если желал добиться успеха, должен был идти своим путем в истории. Так, даже в большей мере, стоял вопрос перед Китаем. К сожалению, дух и принципы прошлого, которые приносили победы в невероятно трудных условиях и ситуациях, постоянно перевешивали необходимость видеть реальность, которая ждала своих новых решений.

В то же время именно сходство с традицией работало в пользу принятия в главных чертах догматизированного марксизма-сталинизма, сводящего коллективные, общественные формы собственности только к государственной собственности, руководящую роль в государстве к административно-командной системе централизованного планирования, идейное руководство партии коммунистов к бюрократизации ее роли и абсолютизированию роли политики по отношению к экономике. Острое идеологическое противопоставление и конфронтация, которые наступили с объявлением холодной войны между двумя мирами – либерального капитализма и государственного социализма, вносили свой вклад в сильную идеологизацию и политизацию экономической политики, необходимость экономических реформ, на пути которых закладывались бы основы нового строя, основанного на частной собственности и капитале, ведущего к достижению благоденствия.

Но еще в первые десятилетия этого идеологического противопоставления сложился исторический парадокс, состоящий в том, что капитализм «учился» у социализма и притягивал в свою систему все плодотворно работающие идеи, пока молодой социализм не применял ничего из опыта зрелого и «социализованного» капитализма. Так, Германия навязала почти во всей Западной Европе принципы социального рыночного хозяйства как экономической основы социального государства и только за четыре года – с августа 1948 г. до середины 1952 г. – добилась «немецкого экономического чуда», и таким образом, голодная до того времени, ограбленная и попавшая в глубокую нищету страна добилась сверхпроизводства. В свою очередь, Франция, применяя принципы стратегического индикативного планирования, при котором государство через умелое сочетание плановых и рыночных механизмов в управлении экономикой и гибком использовании на отдельных этапах экономического развития возможностей по национализации, по приватизации, сумела быстро восстановить разрушенную войной экономику и модернизировать ее. Верно, что заслугу в экономическом восходе Западной Европы имеют и США, которые посредством «плана Маршалла» влили в экономику этой страны несколько миллиардов долларов. Но если анализировать этот период исторически, то производит впечатление то, что главной была не помощь, а организация и управление экономическими процессами восстановления и модернизации системы производства.

В этом отношении особенно показателен сравнительный анализ восстановления экономики всей страны между Советским Союзом, Китаем и другими социалистическими странами в первые десятилетия после войны и Японии с 50-х до 80-х гг. ХХ в. и Южной Кореи, Тайваня, Сингапура, Гонконга с 50-х до 70-х гг. ХХ в. Как Япония, так и каждая из так называемых малых «азиатских драконов» или «тигров» пошла по своему пути. Но наиболее показательным был тот факт, что три из «четырех драконов» были китайскими, а наиболее впечатляющим примером на пути уникального восхода был пример Японии и Южной Кореи.

Можно перечислить много факторов, обеспечивших в своем единстве и взаимодействии успех Японии, которая после Второй мировой войны была единственным государством, пережившим страшную ядерную катастрофу, а затем была поставлена в условия полной оккупации со стороны американской армии. Но пример Японии потому и силен и впечатляющ, что в таких условиях страна сумела найти верную стратегию для восстановления, модернизации и подъема. Первое, что было создано в Японии после войны, – это инфраструктура и средства коммуникации – дороги и телефонно-телеграфные линии. Вторым было восстановление легкой промышленности и удовлетворение нужд населения в питании и одежде. Третьим была «великая имитация» того, что было создано в области бытовых приборов и потребления. Четвертым, вместе с двумя первыми пунктами было восстановление системы образования. В области управления японцы первоначально поддерживали американцев, а позже осознали, что следует быть верными своей культурной идентичности, и ввели управление персоналом, где главным принципом стало пожизненное принятие, а после и управление качеством. Это был пятый фактор, обеспечивший успех. Все эти факторы действовали на протяжении времени в рамках одной государственной стратегии. Осознавая нехватку природных богатств и ресурсов, Япония восприняла политику «открытия миру». Острием этой государственной стратегии стал массированный экспорт и контролируемый импорт. Открываясь миру, Япония оставила закрытыми некоторые секторы, такие, как, например, национальное производство риса, которое и до сих пор находится под защитой государства, осуществляемой посредством введения высоких пошлин на ввозимую продукцию. Вопреки тому что собственность в Японии в большинстве своем частная, государство управляет экономическими процессами с помощью законодательства, стимулирующего, используя субсидии, государственные заказы, и установлением низких налогов на определенные стратегические производства. В своей политике руководства компаний должны их направить к таким видам производства и к таким позициям, которые позволили бы занять свободные ниши. Так было со всей бытовой электроникой, с мотоциклами, с кораблями и т. д. Государство, однако, шло впереди в экспансии японскими фирмами и овладением новыми рынками и рыночными нишами в системе мировой экономики. Восход Японии начинается в специфической геополитической ситуации Корейской войны 1953–1954 гг., когда Япония оказалась ближайшим источником питания и других товаров для американской армии. Но в любую эпоху складывается та или иная геополитическая ситуация и ключ к успеху той или иной отстающей страны – суметь воспользоваться этой ситуацией максимально. Но это может случиться только, если имеется продуманная и верная стратегия модернизации и восхода.

Значительно иной и также специфический путь модернизации и восхода Южной Кореи. После долгих лет военной авторитарной диктатуры Южная Корея начала свой восход в 1970-е гг. Центральную роль играло государство, определившее стратегические отрасли, в которых следовало осуществить прорыв. Для этих целей были сформированы крупные производственные объединения «Чеболи», которые, хотя и были акционерными обществами, работали по правительственной программе. Они щедро субсидировались, пользовались защитой государства в разворачивании своего производства и недопущения на рынок конкурентных импортных товаров. Во внешней экспансии они следовали стратегической политике государства в завладении по подобию японских компаний рынками других стран с более низкими ценами, чем таковые на собственных рынках. Когда была достигнута цель, некоторые из этих гигантов были ликвидированы, как это случилось с Деу¹. Таким образом, не повторяя ни опыт американских и европейских стран с годов их модернизации, ни даже близкие японские модели восхода, а следуя своим образцам, Южная Корея смогла вырваться из ряда стран полупериферии и стать в ряд развитых стран нашей эпохи. Тут сознательно не приводим примеры быстрой модернизации и быстрого восхода таких европейских стран, как Финляндия и Ирландия, которые до 1980–1990-х гг. значились в списке самых бедных стран Европы, но, найдя звено в цепи приоритетов в развитии экономики в виде образования и высоких коммуникационных технологий, смогли за одно десятилетие стать в одном ряду с наиболее быстро и уверенно развивающимися странами в мире. Вывод заключается в том, что любая страна, которая хочет преуспеть и вместе с тем сохранить свою национальную и культурную идентичность, должна двигаться своим непроторенным путем, своей дорогой в мировой трассе. Если хочешь догнать других, то вовсе не следует идти за ними по пятам и повторять все их движения. Путь к успеху неповторим, уникален. Для него нет готовых рецептов. Если бы такие рецепты были, то ежедневно каждая страна достигала бы своего «чуда».

Китай упорно искал свой путь, свою непроторенную тропу².

Чтобы разрешить углубляющиеся противоречия между ожиданиями многомиллионных масс в преодолении голода и нищеты, достижения благоденствия и низким уровнем их образования, ручными и примитивными технологиями, воспроизводившимися тысячелетиями, руководство КНР, главным образом в лице его председателя Мао Цзэдуна, решает начать новую кампанию по мобилизации воли и энергии в «большом скачке» в 1958 г. Созданные до этого различные кооперативы разных уровней были разрушены, и многомиллионное сельское население было организовано в коммуны. Пренебрегая необходимостью познания любых законов экономического развития, руководство Китая поставило нереальные цели за пятнадцать лет, а то и за более короткий период времени достичь Англии по производству чугуна, стали и другой важной продукции. А чтобы поставить «на ноги» промышленность и сельское хозяйство, необходимо сочетать централизованное планирование с местной инициативой. И начинается парадоксальная производственная кампания, причем в каждом доме устанавливается металлургическая печь. Ожидается, что урожай зерна превысит в два раза урожай предыдущего года и достигнет 370 млн т.

В те годы невероятного напряжения и поиска решения для выхода из сложившейся ситуации партийное руководство КНР в лице председателя ККП было вынуждено платить жестокую дань формуле о «командных высотах политики», принятой Сталиным, своему собственному упрямству во введении «сельских методов», в организации и управлении городским населением и промышленным производством, принципам военного коммунизма, хотя уже давно не было никакой нужды в мобилизации масс. Было нарушено тотальное действие закона о планомерном и пропорциональном развитии, о соотношении между средствами производства средств производства со средствами производства средств потребления, а также восстановление и введение в действие уже созданных промышленных мощностей с запуском строительства новых мегаобъектов без необходимых финансовых ресурсов и материалов.

Идеологическая конфронтация и порабощение догматическими представлениями о том, что только государственная собственность может быть социалистической, что только государство с помощью централизованного планирования может обеспечить эффективное производство, что только опираясь на собственные силы может быть построен коммунизм, ввели в действие «скачковую» инициативу общества на всех уровнях: от ЦК ККП до последнего крестьянина и рабочего. В те годы руководство ККП в лице его председателя и подкрепляющих его членов ЦК не дает никакой возможности для привлечения иностранных инвестиций, за исключением первых лет, когда получали в долг от СССР, который и сам не решил многих вопросов своего экономического развития. По масштабам своей изоляции Китай возвращается в годы Циньской империи. Он изолируется не только от капиталистических государств, но и от стран так называемого социалистического лагеря. Имея в виду, что положение в других социалистических странах, да и прежде всего в самом СССР, было немногим лучше и что после первоначальных успехов, основанных главным образом на энтузиазме, их общества входят в зону стагнации и неспособности проводить эффективные реформы, утверждается в мировом общественном мнении именно это представление о социализме – повсеместная государственная собственность в сфере производства, государственное административное управление, силовые политические методы, отсутствие демократических свобод, и как результат – низкое качество продукции и бедность народа. И до сегодняшнего дня это доминирующее представление о «левом» в политике – это главные аргументы противников социализма.

В дни и месяцы, когда вырисовался большой провал «большого скачка», на первый план в усилиях здравых сил ККП выходит Дэн Сяопин, который поддерживает Председателя КНР Лю Шаоци.

В переработанном ими уставе народных коммун «12 пунктов Центрального комитета о сельском хозяйстве», который вступает в силу в 1961–1962 гг. как основная единица коммуны, которая располагает средствами производства, решающий вопрос о распределении доходов берет на себя производственная или трудовая бригада. Трудовая бригада объединяет от 10 до 80 семей и в принципе соответствует китайским селам. До этого времени в народных коммунах, как первоначальной форме производственной единицы, отражались уравнительные тенденции, причем доход от более богатых сел приравнивался к доходу более бедных. В новом уставе эти разницы уже были учтены и позволяли признавать неравенство. Вторым уровнем была большая производственная бригада, которая объединяла несколько сотен человек и отвечала за предыдущие кооперативы. Здесь объединялись несколько производственных бригад. На этом уровне решались главным образом производственные задачи и располагали несколько большими средствами для производства – мельницы, трактора и т. д. Сейчас уже народная коммуна была третьим уровнем, и руководство местных промышленных предприятий возлагало на нее административные, военные, учебные задачи. Тут насчитывалось от 6 до 15 тыс. человек. Функции этой единицы простирались до околии, к которой она принадлежала. В то время в Китае насчитывалось 50 тыс., а затем 70 тыс. народных коммун, 700 тыс. больших производственных и 4,6 млн производственных бригад³. Вопреки этой пугающей попытке приведения в движение доминирующих в Китае структур общества через введение принципа о неравных условиях и, следовательно, результатов получения благ, тоталитаризм был накрепко вкоренен в сознание миллионов китайцев по причине вопиющей бедности, в которой они находились. Это, с одной стороны, подпитывало как волюнтаристские идеи части политического руководства о силе энтузиазма и «командных высот политики», так и иллюзии, что бедный и отсталый представляет «чистый лист», на котором можно писать самые красивые иероглифы. Так или иначе, альтернатива была: или продолжать силовые эксперименты, опирающиеся на энтузиазм, который никогда не имеет конца, или признать неравномерное развитие общества, ввести элемент соревнования, обострение группового и личного интереса. Именно в эти годы в публичном пространстве Китая появляется знаменитый афоризм Дэн Сяопина: «Не важно, какого цвета кошка – белого или черного, важно, чтобы она хорошо ловила мышей». Эту фразу Дэн Сяопин взял от народа, из своей родной провинции Сычуань, где как в зерновом районе водилось много мышей. Тут Дэн иносказательно впервые ставит под сомнение принципы идеологической чистоты социалистических экономических форм. Целью было не только единственным образом, названным социалистическим, организовать производство, а организовать его любым способом, не нарушая принцип справедливости как основной принцип социализма: «От каждого по способностям, каждому по труду». Важным было не поддаваться рабству догм, а разбудить, привести в динамику общество и достичь благоденствия, удовлетворения потребностей народа. Но смелость Дэна мыслить свободно и раскованно, без потакания шаблонам, стоила ему много, правда спустя несколько лет, когда ему припомнили и «кошку», и много других «грехов».

Но большой провал «большого скачка» активизировал приверженцев силовых идеологических подходов в экономике, которые видели в качестве причины провала неадекватные, все нарушающие объективные закономерности функционирования экономической системы нового строя и бросающие всю систему в дисбаланс, а классовый противник, притом и классовый враг с партийным билетом. Еще осенью 1962 г. Мао Цзэдун вновь выдвинет лозунг: «Никогда не следует забывать о классовой борьбе!» О классовой борьбе нужно говорить «каждый год, каждый месяц, каждый день». В противостоянии двум альтернативам развития и управления экономикой пройдут несколько лет, чтобы 16 мая 1966 г. разразился с потрясающей силой разрушительный ураган «Великой культурной революции», который до октября 1976 г. снесет все сделанное в предыдущие эпохи, ценой жизней нескольких десятков тысяч человек, а по данным иностранных источников, так и миллионов. Еще в октябре 1966 г., может быть первым в болгарской печати, я опубликовал статью в одной провинциальной газете «Сливенское дело» под заглавием «Культурна ли культурная революция в Китае?». В этой инспирированной председателем Мао и его близким «левичарским» окружением «культурной революции» будут вплетены силовые военные и сельские методы уничтожения «капиталистических уклонов» и решение хозяйственных задач с помощью «идейных заклинаний» (знаменитые «цитатницы»). Ударная сила состояла из недоученных студентов и учеников – хунвэйбинов («красногвардейцев»), на протяжении нескольких лет громивших партийные комитеты на различных уровнях, университетское и научно-институтское руководство, хозяйственные и общинные советы и управления.

В 1973–1974 гг. тайфун «культурной революции» начинает «топить» и часть старых руководителей, таких, как Дэн Сяопин, но которые, благодаря Чжоу Эньлаю и осознавшему катастрофу Мао Цзэдуну, начинают возвращаться к политической жизни. Именно тогда в начале 1975 г. Чжоу Эньлаю и Дэн Сяопину удается провести на сессии Всекитайского собрания народных представителей свою идею о «четырех модернизациях» – в индустрии, в сельском хозяйстве, в науке и образовании и в обороне всей страны. Эта идея, разумеется, начнет реализовываться едва через несколько лет. На сессии было отмечено, что за десять лет, с 1964 г., производство в сельском хозяйстве выросло на 4 %, а в промышленности – на 9 %. В сущности, как отмечает француз Ален Ру, в 1964 г. после провала «большого скачка» едва удалось достичь показателей 1957 г., так что показатели 1975 г. оказываются сравнимыми с таковыми 18-летней давности (1957–1964). В те годы сельскохозяйственное производство ежегодно вырастало на 2,3 %, прирост населения был немногим более 2 % в год, промышленные мощности увеличивались ежегодно на 6 %, что напоминает период после 1957 г. до 1977 г. – последний год перед великой реформой, который растряс мотающегося по непроторенным тропам гиганта и указал ему верную тропу на его Пути, но Китай все еще двигался очень слабыми темпами, теряя золотое историческое время. Эти потери были драматичными для китайского народа, но они имели существенное значение для судьбы отстающих народов и стран так называемой социалистической системы. Его положительный пример должен был направить реформы по другим путям, и его народам не пришлось бы вертеться в турбулентных процессах перехода к демократии и рыночной экономике уже второе десятилетие. Потому что речь шла не об одном маленьком острове, даже если и он был островом Свободы, а огромной страны – 1/4 современного населения.

4.2. «Когда переходишь через бурную реку,
ты должен постоянно чувствовать камни
под своими ногами»

Когда со смертью Мао Цзэдуна утихли десятилетние волнения, названные «культурной революцией», начатые по его вине и используемые контрреволюционными группировками, приходит время реальности, «практики как единственного критерия истины». В декабре 1978 г. избранный на 11-м конгрессе ЦК ККП принимает решения начать реформу, которую китайский народ ждал уже около трех десятилетий. В основе этой реформы, поставив в невиданную динамику многомиллионный народ, выводя его из тысячелетней нищеты и вековой отсталости, заложены идеи Дэн Сяопина – третьей после Сунь Ятсена и Мао Цзэдуна великой фигуры китайского народа в его новой истории. На заключительном заседании 13 декабря Дэн Сяопин сказал по вопросу «следует ли освободить мышление?»: «Если какая-либо партия, государство или нация всегда опираются только на прошлое, если они позволяют существовать закостенелому мышлению и пышному расцвету слепой веры, то не будет движения вперед, прекратятся и жизненные функции этой партии, нация пропадет». Отсюда следует и призыв: «Руководствуйся здравым смыслом, исходя из реальности»⁴.

Чтобы пробудить систему производства, освободить энергию масс, развернуть их инициативы и соревнование во имя больших доходов, необходимо очистить в нужной степени систему управления предприятий от тормозящего административного и бюрократического контроля, навязываемого сверху донизу в иерархии централизованного государственного управления. Дэн Сяопин и поддержавшие его на пленуме ЦК ККП руководители отдавали себе отчет, что начинали долгий и трудный процесс поиска баланса между государственным регулированием и действием рыночных механизмов. Поэтому его утверждение началось дифференцированно в тех сферах народного хозяйства, которые наиболее готовы привести его в жизнь. В управлении предприятиями постепенно устанавливается принцип: «государственное регулирование рынка и рыночная ориентация предприятий». Или, как пишет В. Г. Гельбрас, «государство с помощью экономических, юридических и необходимых административных средств регулирует соотношение между рыночным поиском и предложением, создает благоприятную экономическую и социальную среду и таким образом подсказывает предприятиям правильные хозяйственные решения»⁵.

Есть несколько основополагающих положений, на базе которых разворачивается реформа после декабря 1978 г. Они – освобождение от идеологических догм, и свободное мышление, и решение проблем на основе принципов социализма – множественность форм собственности, но при ведущей и определяющей роли общественной собственности (государственной и коллективной), действие в соответствии с конкретными условиями и конкретными обстоятельствами, соблюдение принципа «от каждого по способностям, каждому по труду», его квалификации, государство определяет стратегические плановые цели, приводя в действие целый ряд законных, институциональных, экономических средств и механизм их реализации предприятиями, которые в свою очередь являются автономными в своем поведении на национальном и глобальном рынке. Модернизация и открытие китайской экономики для мира с соблюдением принципов социалистического распределения и следования верховным целям социализма для достижения благоденствия целого народа в условиях рыночно функционирующей экономики создают конструкцию «социализма с китайской спецификой». Некоторые китайские авторы говорят, что эти принципы, развернутые в специфических положениях, составляют теорию китайской реформы.

Каковы, согласно мнению профессора Ли Цзюнжу, основные положения этой теории реформ (и ее философии. – П. Г.)?

1. Теория реформы III пленума ЦК ККП в декабре 1978 г. твердо следует идеологической линии реалистического подхода и раскрепощения мышления о свободной инициативе в соответствии с реальностями современного Китая и его стратегической цели построить «социализм с китайской спецификой», то есть отвечающий его традициям и культурной идентичности.

2. Эта теория переосмысливает основной вопрос: «что такое социализм и как его следует строить?», который и в Болгарии ставят первые социалисты в лице Д. Благоева в конце XIX в., подчеркивая, что сущность социализма заключается не только в государственной собственности и командно-административной системе управления экономикой и всей общественной жизнью, а и в освобождении и развитии производительных сил, в уничтожении эксплуатации, в преодолении социальной поляризации, и как результат этого – достижение благоденствия всех. Развитие экономики не может быть самоцелью, как было сделано в ряде бывших социалистических стран и бывшем Советском Союзе до 1989 г., а должно быть направлено на непрерывное повышение жизненного уровня народа.

3. Эта теория характерна для продолжительных периодов, в которых данный общественный строй, данная цивилизация может раскрыть свои сущностные силы. Это означает, что в данном историческом процессе будут участвовать многие поколения, которые будут прилагать свои усилия и в соответствии со своей эпохой достигать стратегических решений. В этом движении всегда есть искушения повернуть или «влево», или «вправо» и платить дань экстремистским или крайним уклонам.

4. Теория реформы признает, что социализм, который создан в Китае за предыдущие десятилетия, – «неполноценный», «неполный» и находится в одной из своих начальных стадий. Поставленная в начале 1980-х гг. задача дальнейшего строительства социализма предусматривает завершение индустриализации, а вместе с ней социализации и коммерциализации, то есть ведение экономики по принципам рынка, и ее технологическая и организационно-управленческая модернизация.

5. Согласно теории реформ следует не забывать о разнице между фундаментальной структурой социализма как общественной системы и конкретно-исторических формах экономических, политических и других структурах, рассматривая их необходимую реформацию как новую революцию. При этом реформа, в отличие, например, от горбачевской «перестройки», – это не крушение основ социализма, а их самоусовершенствование. Ведущая роль общественной собственности предполагает и требует наличия необщественных – частных и других форм собственности и их активной роли в экономической жизни общества.

6. Именно эта теория впервые в Китае утверждает наличие и при социализме рыночной экономики и указывает основные направления, в которых может развернуться эта рыночная экономика в единстве с действием закона о планомерном и пропорциональном функционировании и развитии экономики. Так, согласно этой теории, рыночная экономика не отменяет роль государства вообще, а заменяет ее командно-административные подходы и средства регулирования в макромасштабах национальной экономики.

7. Теория реформы подчеркивает, что социализм не может развиваться как закрытое общество, а, напротив, должен доказать в соревновании с остальными общественными формами свои возможности и свои преимущества. Только при взаимодействии с остальными культурами и цивилизациями, используя достижения развитых государств, ведущей науки и технологий, систем и форм хозяйствования, социализм может обогащаться, делать жизненно важные для его прогресса синтезы идей и подходов.

8. В теории реформы вопрос о демократии – один из основных. Ясно, что без демократии не может идти речи о модернизации, раскрепощении сил народа, о разворачивании инициативы на всех уровнях общественной деятельности. В этом отношении стоит цель непрестанно демократизировать политическую систему социализма и создавать стабильную законную основу социалистического правового государства.

9. Реформа, которая направлена к социалистической модернизации, – это путь к созданию не только материальной цивилизации социализма, но и его духовной культуры, духовной цивилизации. Главная цель этой культуры – воспитывать и формировать высокоидейных, высоконравственных, дисциплинированных и ответственных людей, людей-творцов, устремленных в будущее.

10. Òåîðèÿ ðåôîðìû èñõîäèò èç îáñòîÿòåëüñòâà, ÷òî ìèð è ðàçâèòèå – ýòî äâå áîëüøèå ïðîáëåìû íàøåãî ñîâðåìåííîãî îáùåñòâà. Ñ ýòîé öåëüþ Êèòàé òâåðäî íàñòðîåí ïðèäåðæèâàòüñÿ ñàìîñòîÿòåëüíîé è íåçàâèñèìîé âíåøíåé ïîëèòèêè, ïðîòèâîñòîÿòü ãåãåìîíèçìó è ïîïûòêàì ñèëîâîãî ðåøåíèÿ ìåæäóíàðîäíûõ ïðîáëåì, ñîäåéñòâîâàòü ñòðîèòåëüñòâó íîâîãî ìåæäóíàðîäíîãî ïîëèòè÷åñêîãî è ýêîíîìè÷åñêîãî ïîðÿäêà, ñîçäàâàòü áëàãîïðèÿòíóþ ìåæäóíàðîäíóþ ñðåäó äëÿ ðåøåíèÿ ìíîæåñòâà ãëîáàëüíûõ ïðîáëåì.

11. Â òåîðèè ðåôîðìû ïðåäóñìàòðèâàåòñÿ ìèðíîå ðåøåíèå ïðîáëåìû îáúåäèíåíèÿ Êèòàÿ ïî ôîðìóëå «îäíà ñòðàíà – äâà ñòðîÿ», íî áåç îáåùàíèÿ íå èñïîëüçîâàòü îðóæèå.

12. Âàæíîå ìåñòî â òåîðèè ðåôîðìû óäåëÿåòñÿ íåîáõîäèìîñòè â ïðîöåññå ìîäåðíèçàöèè êèòàéñêîãî îáùåñòâà ïðèäåðæèâàòüñÿ èçáðàííîãî ñîöèàëèñòè÷åñêîãî ïóòè, åäèíñòâåííîãî îòêðûâàþùåãî âîçìîæíîñòè ÷åðåç ñîõðàíåíèå è ñëåäîâàíèå òðàäèöèÿì äîñòè÷ü ìîäåðíèçàöèè è áëàãîäåíñòâèÿ íàðîäà, ïðèíÿòü ðóêîâîäÿùóþ ðîëü ÊÊÏ, äåìîêðàòè÷åñêóþ âëàñòü íàðîäà, èäåè ìàðêñèçìà-ëåíèíèçìà Ìàî Öçýäóíà. Îñîáåííî ïîä÷åðêèâàåòñÿ íåîáõîäèìîñòü òîãî, ÷òîáû äàëüíåéøåå ðàçâèòèÿ Êèòàÿ íàïðàâëÿëîñü êîëëåêòèâíîé âîëåé ÊÊÏ è íàðîäà⁶.

4.3. «Большой путь начинается
с первого маленького шажка»

Итак, в декабре 1978 г. после долгих и мучительных экспериментов и поисков верного пути Китайская Народная Республика начинает историческую реформу, которая по своим целям, масштабам, подходам и средствам является не менее значимой и величественной, чем революция, приведшая к установлению социалистического государства китайского народа 1 октября 1949 г. III пленум ЦК ККП – это был только первый шаг, но каждый длинный путь начинается с малого первого шага, как гласит древняя китайская мудрость. ККП решительно отказывается от политической линии, выстроенной по принципу классовой борьбы в духе конфронтационной эпохи. Результаты почти тридцатилетнего развития показали, что общество зашло в тупик и должно решительно выйти на большую дорогу. А она являет собой модернизацию, экономическое развитие на основе единства плановых и рыночных средств и механизмов, открытости миру и интегрирования в глобальную экономику. В новых условиях становится ясно, что, согласно целям, заложенным в 1960-е гг., модернизация должна быть достигнута в конце ХХ в., и эти цели должны быть пересмотрены. Следуя реалистическому подходу, модернизация может осуществиться путем трехстадийной стратегии. На первой стадии следовало увеличить вдвое ВВП по сравнению с 1980 г. В конце ХХ в. нужно было достичь еще одного удвоения ВВП⁷. Так, негласно принято правило, гласящее, что ВВП страны должен увеличиваться в четыре раза каждые двадцать лет. Если в первые годы это было довольно легко, так как исходная база была сравнительно низка, а включенные экстенсивные факторы огромны, то впоследствии эта задача становится и будет становиться все более и более трудной, потому что делать это будет необходимо по степени исчерпания экстенсивных факторов, а и одновременно с этим вводятся интенсивные факторы, связанные с применением новых технологий. В сущности, смысл модернизации заключается именно в том, чтобы привести современную систему на современный индустриальный и урбанистический уровень, чтобы страна могла отстаивать технологическое и экономическое лидерство в мире. Во всяком случае, руководство Китая считает, что с достигнутыми результатами страна уже в конце ХХ в. приблизилась к уровню «государства малого благосостояния». Целью третьей стадии является осуществление страной к середине XXI в. в основных чертах модернизации, а вместе с тем общество должно будет окончательно стать «обществом малого благосостояния» – «Сяокан». Эти чисто китайские традиционные понятия, использованные в новую эпоху Сунь Ятсеном, означают такой уровень удовлетворения жизненных потребностей, при котором люди уже могут жить значительно лучше, но все еще не настолько богато.

Постановка цели строительства «общества малого благосостояния» в Китае с его многомиллионным населением, которое до объявления КНР, а затем и в годы «культурной революции», жило в нищете с пресловутой «одной щепоткой риса» на день, имеет громадное историческое значение. Это главный вопрос любой экономики – пропитание и одевание населения, обеспечение условий для нормальной жизни и нормального социального воспроизводства – рождения, воспитания и образования поколений. Решение этого главного вопроса связано не только с модернизацией производства, доведением производительных сил до современного уровня, но и системы строительства, социальной инфраструктуры, здравоохранения и образования. Вообще это и весь цикл общественных деятельностей, направленных на повышение качества условий жизни и качеств самого человека. И следует признать, что успехи китайской экономики за эту четверть века от начала реформ подтверждают правильность реалистически избранной и реалистически следуемой стратегии «шаг за шагом» реализовывать цели социалистического строительства.

Авторы «Экономики Китая» (2005) приводят несколько моментов – обстоятельства, которые дают возможность провести параллель достигнутого в 2004 г. с достигнутым четверть века назад – в начале 1980-х гг., когда только начала разворачиваться экономическая реформа.

Итак, первое обстоятельство. В 2000 г. ВВП Китая превысил 1 триллион американских долларов, что в сопоставимых ценах в шесть раз больше, чем в 1979 г. Это означает в среднем на человека годовой доход в 850 долл. Но если взять данные 2004 г. и даже 2005 г., то можно увидеть, что ВВП превышает 1300–1500 трлн долл. И что этот размер уже в семь раз выше, нежели начальный размер реформы, а средний доход на душу 1300-миллионного населения Китая превышает 1000–1150 долл. Как я писал в вводной главе, очерчивающей общие характеристики современной китайской цивилизации, не следует делать формальное, чисто количественное сравнение между показателями США, и показателями любой другой капиталистической державы и Китая, где независимо от введенного принципа рынка продолжают действовать на макроуровне другие принципы распределения, другая социальная политика, которые компенсируют несправедливость рыночных механизмов и обеспечивают другой уровень потребления и другой способ жизни. В условиях «освобожденной экономики», когда на всех уровнях действуют принципы рынка и конкуренции, хронический дефицит товаров первого потребления давным-давно преодолен. Представления о бедном Китае сильно пошатнулись еще в начале 1990-х, только спустя лишь десять лет после начала реформы. Тогда я имел возможность впервые посетить Китай и был поражен не только его многомиллионным населением, памятниками культуры и живой древней традицией, заливающими бульвары, подобно полноводным рекам, потоками велосипедистов, но и потрясающим изобилием продуктов, палатками товаров первого потребления. Например, яйца продавались килограммами, а не поштучно, как в Болгарии.

Второе обстоятельство. Процесс модернизации как первая и главная составляющая линия реформы связан, прежде всего, с изменением в основных средствах производства – технических средствах. За период с 1979 до 2000 г. процесс индустриализации не только ускоряется, но и осуществляется переход от низких уровней промышленной структуры к более высоким, от состояния глубоких диспропорций, наследуемых в прошлом, так и приобретенных в годы волюнтаристских экспериментов, к более пропорциональному взаимодействию основной, несущей структуры социалистической экономики. Так, например, за период 1978–2000 гг. доля первой индустрии во всей системе промышленности сокращается с 28 до 15,9 %; доля сельского населения, занятого земледельческим производством, сокращается с 70 до 50 % от всего трудоспособного населения; доля сельскохозяйственной продукции других товаров с первичной обработкой в ассортименте экспорта уменьшается с 50 до 10 %, а доля готовой промышленной продукции нарастает с 50 до 90 %. Все эти данные следует рассматривать как показатели не только количественных изменений в структуре производства и экспорта, но принимая во внимание, что сами объемы производства и объемы экспорта выросли многократно, можно будет увидеть глубокое качественное изменение в индустриальной структуре Китая, который определенно переходит от начальной стадии индустриализации как в количественном, так и в технологическом отношении к ее средней, значительно более высокой стадии.

Третье обстоятельство. Начало реформы определяет общие рамки для новой экономической системы. Осуществляется переход от системы повсеместной общественной собственности с государственным административным управлением при ее использовании к системе множества форм собственности соответственно объектам, средствам производства, причем ведущей и доминирующей является общественная собственность. Так, китайское общество сохраняет свою социалистическую основу, но вместе с тем включает и другие формы собственности как условие нарастающей динамики в развитии экономики и удовлетворения интересов населения – общественных, коллективных, общинных, групповых, индивидуальных. Реформа также положила начало перехода от централизованно плановой командно-административной экономической системы к социалистической рыночной системе. Другим исключительно важным моментом является переход от закрытой ауторкичной системы с полунатуральными экономическими отношениями к открытой и активно взаимодействующей на региональном и глобальном уровне экономической системе. Включение Китая во Всемирную торговую организацию (ВТО) в 2001 г. было не только признанием его рыночного и открытого характера, но и возможностью еще более полно интегрировать на всех уровнях во всемирную экономическую систему. Тут в этих дополнительных строках следует обязательно отметить, что реформа открывает возможности для действительно планомерного планового пропорционального развития всей общественной системы Китая – не только его экономики, но и духовной культуры и политической организации общества. Для политического руководства Китайской Народной Республики бесспорным является положение, что успехи производства и повышение благосостояния народа неотделимы от развития системы демократического управления, утверждения эффективного правового демократического порядка, роста демократического участия народа в управлении страной на всех уровнях.

Четвертое обстоятельство. По всем измерениям качества жизни и качества человека, о которых пойдет речь далее, жизнь китайского народа изменяется существенно и общество таки приобретает характеристики общества малого благосостояния. Согласно критериям общества малого благосостояния (ОМБ) 75 % всего населения Китая еще в конце ХХ в. стали жить в начальной фазе общества малого благосостояния, 13 % приблизились к этому состоянию, но 12 % все еще оставались на далекой дистанции от него. Последнее означало, что в конце века в Китае имелось еще 150–160 млн человек, которые жили в бедности, а около 160–170 млн только-только вышли из этого состояния. Но за счет этого можно сказать, что около 1 млрд от огромного населения уже начали жить прилично, согласно мировым стандартам. Если надеяться на то, что это перерастет в тенденцию, то можно с уверенностью сказать, что уже в следующие 10–15 лет Китай достигнет для всего своего почти 1400-миллионного населения состояния общества малого благосостояния.

В целом еще в начале XXI в. Китай реализовал стратегию модернизации для достижения характеристик общества малого благосостояния в самых общих чертах, но ему предстоит еще пережить долгий период в несколько десятилетий до середины XXI в., когда должна быть реализована стратегия модернизации по основным показателям технической и технологической базы, качества производства, качества потребления, качества жизни и качества человека в Китае, чтобы быть причисленным к среднеразвитым странам.

Конечно, политическое, государственное и хозяйственное руководство Китая вовсе не считает, что с реализацией первых двух стадий модернизации стратегия модернизации в своей основной части уже осуществлена. Напротив, долгий Путь только теперь и предстоит, поэтому и не случайно, что если для первых двух этапов модернизации были предусмотрены 20 лет, то для третьего почти полвека.

При исследовании китайской экономики, о чем речь пойдет далее, следует иметь в виду, как общие показатели для всей страны, так и показатели на душу населения. Это необходимо ввиду уникальных масштабов Китая в отличие от других развитых стран сегодня, показатели которых обыкновенно берутся для сравнения. Китай огромен не только по территории, но прежде всего и по своему громадному населению. Так, если по общим объемам ВВП Китай занял место уже в 1999–2000 гг. в ряду первых шести ведущих стран, то по показателям на душу населения он едва достигает самого низкого уровня среднеразвитых стран. Если применить принцип оценки покупательной способности, что делают некоторые крайне восторженные поклонники социализма, то показатели Китая повысятся, но не так чувствительно, чтобы перескочить средний уровень. Как признают руководители Китая от Дэн Сяопина до наших дней – Цзян Цзимин и Ху Цзинтао, Китаю предстоит пройти достаточно долгий путь для полного осуществления модернизации и возможного получения эстафеты глобального лидера.

Только развитие общества малого благосостояния – это очень продолжительный процесс. Чтобы большая часть населения Китая могла удовлетворить свои потребности в товарах первой необходимости и начать жить нормально, было необходимо несколько десятилетий. Не следует забывать, что, по официальным данным, в китайской деревне в крайней бедности живут около 30 млн человек. В городах эта цифра превышает 20 млн человек. Если поглядеть на цифры, свидетельствующие, что около 150–160 млн человек все еще далеки от состояния общества малого благоденствия, то становится видно, что к цифре в 50 млн, живущих в крайней бедности по образу жизни, приближаются еще около 100 млн. Это серьезные факты, но они не должны ни бросать тень на сделанное за эту четверть века от начала реформы, ни позволять терять чувство реальности и тяжелого бремени ответственности в предстоящем развитии Китая. Дополнительно к этим обобщенным представлениям не следует пренебрегать и фактом, что разница между приморскими районами Китая, где находятся его главные производственные центры и «свободные экономические зоны», и отстающими районами центральной и особенно западной части страны – огромна. Так, если на жителей южной провинции, каковой является, например, Гуандун, к которой причисляли и Сянган (бывший Гонконг) как особую зону, имеется среднегодовой доход на душу населения более 11 000 долл. США, то жители некоторых западных районов получают в среднем 300–400 долл. в год. А это причисляет их к группе самых бедных жителей планеты с доходом 1 долл. или менее 1 долл. в день. Вместе с этими цифрами не стоит пренебрегать и фактами, что все-таки при удовлетворении основных потребностей населения в пище и в тех районах имеется известный прогресс, то не так хорошо обстоят дела с дорогами, здравоохранением, медицинским обслуживанием, образованием, социальным обеспечением, духовной культурой. Тут наблюдается вековая отсталость.

Именно поэтому, не теряя темпов своего развития в последнюю четверть века, Китай отдает себе отчет, что для построения общества малого благосостояния на территории всей страны и для всех жителей ему будет необходимо еще несколько десятилетий. Целью является не только развитие экономики, но и воссоздание гармоничного общества с развитой духовной культурой, со стабильным качеством жизни и качеством человека. В этом историческом движении вперед особенно важную роль будет играть диалектическое единство государственного регулирования экономики через стратегические и плановые средства, подходы и механизмы и рыночное поведение экономических субъектов различного масштаба.

4.4. От централизованного планирования
к рыночному регулированию
или соединение двух в одной
динамической системе управления

Существенным моментом в реформе экономики был выбор формы управления народнохозяйственными процессами, которая должна была гарантировать планомерное и пропорциональное функционирование и развитие экономики на основе множества форм собственности, причем общественная сохранила свою доминирующую роль и вместе с тем раскрепостила силы народа и динамизировала экономические процессы. Руководство КНР хорошо понимало, что для реализации целей социалистического развития общества без помощи народнохозяйственного планирования основных направлений производства, баланса между отдельными отраслями, объемами производства, распределения и потребления, не могут быть решены эти вопросы. С другой стороны, однако, централизованное планирование и командно-административное управление экономики не учитывало товарно-денежный характер производства и всей системы общественных отношений, лишая предприятия возможности через контракты конкурировать и контролировать. Игнорирование товарно-денежных отношений ставило не только предприятия, но и всю народнохозяйственную систему Китая в парниковые условия, в которых находились и экономики и других бывших социалистических стран из Центральной и Восточной Европы и бывшего Советского Союза, делая ее, таким образом, неконкурентоспособной на внешнем рынке. Все это были важные вопросы, которые требовали своего верного решения.

Прежде чем анализировать решение политического, государственного и хозяйственного руководства Китая, я хотел бы подчеркнуть, что в литературе по экономике, а также в различных других публикациях по общественно-политическим вопросам, доминировало, с небольшими исключениями, примитивное представление, что только социализм применял принципы, средства и механизмы государственного планирования, а так называемая капиталистическая экономика полностью регулировалась рынком. Это абсолютно неверное представление, плод в большей степени идеологического невежества, не учитывало факта, что уже после Второй мировой войны в 1947 г. первой Франция, а за ней почти все развитые страны начали применять принцип стратегического индикативного планирования, где определенные посредством изучения реальных потребностей и согласования на всех уровнях снизу доверху национальные цели для развития экономики реализовывались с помощью целого ряда государственных средств, подходов и механизмов без ни малейшего ущемления свободы всех экономических субъектов⁸.

Сегодня, как подчеркивает Л. Мясникова, только 1/4 мирового рынка функционирует свободно, в то время как остальное включено в систему планирования Транснациональных корпораций (ТНК).

Капитал и труд подчиняются логике сетей, структурирующих международный рынок капитала, рабочую силу и научно-технические услуги и определяющих перетекание транснационального капитала из спекулятивной формы в созидательную. Морфология сетей с узлами в форме бирж и транснациональных банков (ТНБ) обеспечивает либерализацию финансовых рынков и создает правила игры виртуальной экономики финансовых технологий. В 1998 г. ежедневно в денежные спекуляции было вовлечено в среднем 1,2 трлн долл., что многократно превышает объем произведенных товаров и услуг»⁹. По сведениям «Интернационале политик» (Internationale Politik), в 2000 г. этот объем превысил 2 трлн долл. ежедневно.

Главный принцип, который был воспринят на III пленуме ЦК ККП в 1978 г., провозглашал: «План – это главное, а рынок – дополнительное», и еще более конкретно и более точно – «государство регулирует рынок, а рынок направляет предприятия». Тут не просто идет речь о сочетании двух «различных» в идеологических догматичных представлениях принципах управления экономикой, а об их единстве, при котором они существенно отличаются от догматичных представлений о централизованном административно-командном управлении экономикой и хаотичном «свободном» рынке на микроуровне. Замена командно-административной системы централизованного управления экономикой товарно-денежными регуляторами требовала изменений и сущности планирования, которая уже с помощью целой системы экономических подходов, средств и механизмов должна задавать стратегические цели и структурировать на макроуронве отношения между экономическими субъектами, отраслями. Это означало наличие определенно большего количества вариантов движения экономики. В то же время отдельным экономическим субъектам на макроуровне была предоставлена свобода поведения. Конечно, не могли применяться те же формы стратегического планирования, которые применялись в развитых западных странах, просто потому что основа двух обществ была различной, а также и конечные цели народнохозяйственного развития.

При применении новой модели управления/регулирования экономики нужно было преодолеть множество барьеров различного характера. На первом месте это были идеологические догмы командно-административной системы, превратившиеся в стереотипы поведения хозяйственных руководителей на различных уровнях. На втором месте были реальные трудности по нахождению наиболее верных соотношений между планом и рынком, которые для каждого вида собственности должны быть различными. На третьем месте, начиная реформы в начале 1980-х гг., Китай неожиданно сам оказался под прицелом идеологической критики других стран из системы государственного социализма, которые начали его обвинять в том, что он переходит к капитализму. И на четвертом, не последнем месте, Китай, начиная реформы, вступал в новое неизведанное пространство, покорять которое нужно было очень внимательно, шаг за шагом. По существу, Китай начинал революционный переход от одной системы управления экономикой, доказавшей свою неэффективность, к качественно новой, которая только теперь должна была доказывать свою эффективность, и потому модель была определена как переходная. Поэтому не случайно, вначале был открыт простор для действия товарно-денежных отношений в более второстепенных по важности секторах и деятельностях. Нужно было экспериментировать и контролировать процесс, чтобы каждый момент можно было вернуть при неудаче системы общественного производственного процесса данного сектора в исходное состояние. По степени роста готовности общества и экономики расширялся фронт деятельности и применялись новые технологии. Так, от второстепенного переходили к главному и создавались условия для всеохватного навязывания товарно-денежных отношений¹⁰. Разумеется, этот плавный переход создавал также и некоторые трудности, потому что часть предприятий была на командно-административном принципе и ждала не только централизованного задания этих плановых целей, но и отпускных средств и договорных отношений, а другие предприятия уже совсем свободно разворачивали свои отношения на рынке. Как и следовало ожидать, вторые имели в большинстве случаев успех, и это создавало в целом дисбаланс всей народнохозяйственной системы. В условиях реальной конкуренции и потребительского поиска цены на товары и услуги падали, а это вело к технологическим инновациям и интенсификации трудового процесса, которые уменьшают себестоимость труда.

Тайну успеха Китая, который более чем 25 лет поддерживает высокий уровень роста ВВП (на 8–10 % годовых), при срыве стран Центральной и Восточной Европы, а также некоторых республик из бывшего Советского Союза, которые за последние 15 лет вернулись на десятилетия назад от начала реформ рыночной экономики и сегодня имеют рост ВВП не выше чем 5–6 %, следует искать во многих направлениях, но два из них доминируют во всемирной литературе. Экономисты и «светила» шоковых реформ в бывших социалистических странах, такие, как Джефри Сакс и другие, считают, что успех китайской реформы заложен в ее «уникальности», неповторимости. Согласно им, реформы в России и других бывших социалистических странах и Китае начинались на различных стадиях их экономического развития – первые после осуществления индустриализации и урбанизации, а в Китае до того. Если и есть определенная доля истины в этом утверждении, то она не только показывает уникальность реформы, но и исключительные трудности, перед которыми стояло китайское общество, которому необходимо в движении, одновременно решать несколько трудных задач, в той или иной степени уже решенных в других обществах.

Еще одно направление, в котором кроется тайна успеха экономической реформы в переходе к новой модели управления экономикой, представлена наиболее рельефно во взгляде экономистов, например Наутона. Он перечисляет девять аспектов китайской реформы:

1. Параллельное существование двух гармоничных механизмов (плана и рынка) в сочетании с дуалистическим механизмом цен приводит к тому, что официально установленная плановая цена какого-либо товара оказывается ниже рыночной.

2. Сосредоточенность экономического роста на рыночных рельсах открывает возможность экономики постепенно переходить к росту за счет внеплановых факторов.

3. Ослабление монопольного управления промышленности со стороны центрального правительства, а также и включение в экономику новых промышленных отраслей (негосударственного сектора), пользующихся большой свободой, вызывает конкуренцию в стране.

4. Рыночные цены были введены, прежде всего, относительно неплановых средств производства, после чего аналогично приведение цен было проведено и по отношению к потребительским товарам.

5. Главными показателями оценки эффективности государственных предприятий вместо плановых количественных показателей постепенно стали показатели способности достигать прибыли. Непрерывно растущее давление конкуренции относительно государственных предприятий привело к повышению их эффективности, что заменило крупномасштабную приватизацию.

6. Китай допускает отклонение от плановых рамок. Эти отклонения еще вначале возникали в отсталых бедных районах и в особенных экономических районах.

7. На первых этапах стабилизация на макроуровне достигается не рыночными средствами, а посредством планового регулирования.

8. На протяжении всей реформы колебания на макроуровне не прекращались, что в свою очередь способствовало переходу экономики на рыночные рельсы.

9. В процессе реформы непрерывно нарастали денежные накопления общественных структур, благодаря чему банковские сбережения и инвестиции сохраняли высокий уровень¹¹.

Ряд экономистов склонны считать, что успех китайской реформы базируется на переходном характере использованной дуалистической модели – план и рынок. Это ни ново, ни исключительно уникально. Потому что, как мы отмечали и выше, синтез двух классических форм управления экономик в разных соотношениях встречается в почти всех развитых экономиках после Второй мировой войны. Не верно, что этот успех держится на введении в действие все более новых экстенсивных факторов и с их исчерпанием Китай встанет перед тяжелым кризисом, который чуть ли не доведет его до коллапса, а принимая во внимание и нарастающую интегрированность китайской экономики во всемирную экономическую систему, может вызвать тяжелые потрясения во всем мире. Об этом речь пойдет в заключении, когда мы будем проводить анализ основных сценариев развития Китая в XXI в. Тут только лишь подчеркнем, что с успешным развитием реформы все большей становится доля индустрии, основанной на высоких технологиях, и что введение в действие новых факторов, вместе с инвестициями, урбанизацией, образованием и наукой, все более полно открывает китайскую экономику и интеграцию на пути острой конкуренции во всемирной системе.

В то же время не можем не восхищаться реализмом китайского государственного и хозяйственного руководства, которое, сохраняя доминирующие элементы централизованного планирования на предприятиях, занятых производством в начальный период реформы, которые при этом сохраняют государственную форму собственности и обеспечивают это производство, каковое в силу своих эксплуатационных возможностей может медленно вернуть вложенные в производство средства, в то время как в отраслях, занятых производством средств потребления, эта возвращаемость происходит намного быстрее и отсюда не случайны рыночные предпочтения к этому виду производства. Так удовлетворяются нужды рынка в предметах потребления, что положительно рефлектирует на отраслях, занятых изготовлением средств производства. Приватизация или просто предоставление полной автономности предприятиям, занятым производством на начальном периоде реформы, парализовали бы всю народнохозяйственную систему, потому что низкое качество и неконкурентоспособность их продукции привели бы к краху предприятия.

Приверженцы так называемой шоковой терапии, которая массово положила своими трансформациями страны Центральной и Восточной Европы и бывший Советский Союз, считают, что тайна успеха китайской реформы заключается в специфическом азиатском методе, который применяется с 1970-х гг. в различных азиатских странах – Японии, Сингапуре, Тайвани, Южной Корее и т. д. В сущности, общим во всех этих случаях является то, что сохраняется единое государственное регулирование процессов реформы, но все они различны, проводятся на различной основе, применяются разные стратегии и преследуются разные цели. В этом смысле общее в так называемом азиатском методе больше в форме, а не в сущности. Но во всяком случае этот метод говорит о реалистичном подходе при проведении реформы. Потому что, не отклоняясь от конкретного анализа проведения шоковой терапии, рекомендуемой Международным валютным фондом и Всемирным банком в качестве универсального рецепта для стран с разным уровнем экономики и различной культурной идентичностью и менталитетом народа данной страны, не можем не констатировать, что, по существу, она привела в большинстве случаев к катастрофам в этих странах. В этом отношении показателен как пример Польши – отличницы в проведении шоковой терапии, так и Болгарии, где шоки чередовались с медленными эволюционными периодами. В качестве «панацеи» при шоковой терапии применялось проведение незамедлительной приватизации и полной либерализации цен, валютных курсов и внешней торговли. Единственным контролем, который сохраняло государство согласно доктрине неолиберализма, был контроль над денежной массой в обращении. Таким образом, государство, отказываясь от контроля над процессами реформы, вызвало полный хаос в народнохозяйственной системе, чей непосредственный результат был – ликвидация индустриальных мощностей среднего и высокого технологического звеньев, смазывание национального производства, полное обеднение большинства масс населения и истощение валютных резервов страны. Социально-политические эффекты от применения шоковой терапии налицо почти во всех странах, прибегнувших к услугам этого метода, который мог быть полезен на определенном этапе в переустройстве развития индустриальных стран в 1980-е гг. ХХ в.

И если нужно закончить неизбежно тезисный анализ тайны метода китайской экономической реформы, то он состоял в реалистической политике, исходящей из реальных возможностей китайской экономики, инфраструктуры, целей социальной политики и стратегических исторических целей. Этот реализм проявился как в постепенности введения рыночных принципов и регуляторов, так и в том, что отдается приоритет на макроуровне, где создаются реальные возможности развития товарного рынка, создание основ рыночной среды, формирования рыночной атмосферы, а вместе с тем и поощрение постепенного производства и снабжения населения и контролирования макроуровня основных направлений производства. Таким образом, не теряя баланс и единство между централизованным планированием и рынком, постоянно изменялась сама природа планирования и все более принимала характеристики стратегического регулирования с помощью экономических подходов, средств и механизмов и расширения пространства, в котором действовали рыночные принципы и механизмы, стимулируя на все более высоких уровнях экономическую активность. Этот метод реализовывался постепенно и с возможно наименьшими расходами и потерями финансовых средств и социальной энергии. Он позволяет огромной системе китайского общества, не переживая больше потрясения и переходы через зоны волнений, создать в основных чертах стабильную систему социалистической рыночной экономики с непрестанно ускоряющейся динамикой.

4.5. Конкретные шаги реформы

Если отсчитывать старт реформы декабрем 1978 г., то нужно указать, что масштабы и динамика перемен в различных секторах народного хозяйства Китая различны. Они предопределены в большей степени как состояние соответствующего сектора, так и постепенно выкристаллизовывающая стратегия баланса между планированием и рынком, между общественными и другими формами собственности, между необходимостью решать на первом месте вопросы пропитания многомиллионного населения при одной постоянно уменьшающейся обрабатываемой площади страны.

Поэтому совсем естественно и логично было то, что в конце 70-х и начале 80-х гг. ХХ в. реформа началась с сельского хозяйства, где еще в 60-е гг. начала распадаться система коллективной обработки земли в коммунах. Следовала логично реформа в промышленности, в то время как реформы в системе внешнеэкономических связей, в сфере макроэкономики, валютной системы, управления иностранным капиталом и внешней торговлей начались с начала 90-х гг. Особенно по признанию китайских авторов запоздала реформа в финансово-кредитной системе и на крупных предприятиях государственного сектора.

Коллективная обработка земли в Китае датируется серединой 50-х гг. ХХ в. (система производственных бригад и народных коммун). После провала акции «большой скачок» еще в середине и конце 70-х гг. в некоторых селах начала практиковаться обработка земли по принципу аренды и аккордный метод. В качестве примера обычно приводят село Сяоганцун, околия Фенян, провинция Анхой, где 18 крестьян тайно начали использовать метод семейного аккорда при обработке земли. Результаты не заставили себя долго ждать и произвели огромное впечатление на местное руководство, потому что таким образом решался вопрос о нехватке земли и ее интенсивной обработки и получения высоких результатов. В 1984 г. 99 % всех китайских сел уже перешли к системе семейного аккорда. Таким образом, старая система производственных бригад и народных коммун естественным путем осталась в прошлом. Это вынудило центр в 1984 г. принять решение об окончательной ликвидации системы народных коммун и продовольственных бригад и утвердить в качестве основного метод аренды и семейного аккорда. Вначале земля предоставлялась крестьянам на 15 лет, но затем срок был продлен до 30 лет. До конца ХХ в. крестьяне, организованные по дворам, обязывались каждый год выплачивать государству установленный продовольственный налог, а также продавать государству по фиксированным ценам излишки своей продукции. Крестьянские дворы получили право самостоятельно принимать решения, как и что сеять, сколько средств вкладывать в производство. Это было полным раскрепощением энергии села. Согласно решениям правительства повышались как закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию, так и либерализовывались рынки этой продукции. Все это стимулировало сельскохозяйственных производителей, и уже в 1984 г. добыча зерна превысила 500 млн т, чем окончательно решался вопрос о пропитании многомиллионного населения, которое до 1960-х гг. обходилось иногда лишь щепоткой риса на день. Чтобы еще больше стимулировать крестьян в их деятельности и повысить их доходы, Правительство Китая поэтапно с начала 2001 г. освобождает крестьян от сельскохозяйственного налога. Так, за период с 2001 до 2004 г. крестьяне были освобождены от уплаты налога на общую сумму 23,4 млрд юаней (1 доллар = 8,07 юаней), а в 2005 г. этот налог уменьшился еще на 22 млрд юаней. В 2005 г. полностью были освобождены от уплаты этого налога крестьяне из 28 провинций, автономных районов и городов на центральном подчинении¹².

По степени наращивания интенсивности сельскохозяйственного производства возрастали и доходы населения, с одной стороны, а с другой – излишек рабочей силы направлялся в промышленность, помогая тем самым разворачивать урбанизацию и индустриализацию страны.

В сфере промышленности основные реформы разворачиваются с середины восьмидесятых годов, вопреки попыткам местной администрации и руководителей отдельных предприятий повысить эффективность производства. До тех пор доминирующими в сфере промышленности были государственные предприятия, которые находились на двойном подчинении – центрального и местного провинциального правительства. Первые шаги реформы в промышленности связали с предоставлением «большего количества полномочий» и с «уступкой части прибыли» предприятиям. Так росла самостоятельность предприятий в организации производства и вместе с тем их финансовые возможности для тех или иных изменений в производственном процессе в связи с изменением конъюнктуры рынка. Наряду с этими шагами по предоставлению большей автономности и свободы, действий предприятиям государственного сектора, уменьшалась часть входящих и исходящих факторов производственного и воспроизводственного процесса, контролируемых планом. Постепенно была создана дуалистическая система цен как переходная форма. Но этот «дуалистический механизм» допускал сверхплановую продукцию на рынке по рыночным ценам другим предприятиям. Так усиливалась конкуренция и открывались возможности для роста доходов предприятий, что со своей стороны освобождало больше средств для инвестиций и для роста доходов персонала. По данным 2005 г., благодаря предпринятым мерам стимулирования производства на государственных предприятиях отсчитывалась прибыль свыше 900 млрд юаней (1 доллар = 8,07 юаней). За прошлый год доходы государственных предприятий от продажи составляют 11,53 трлн юаней, что представляет увеличение на 19,2 % в сравнении с 2004 г. Реализованная прибыль равна 904,7 млрд юаней с приростом в 25,1% с 2004 г. (По материалам агентства Сихуа от 30.01.2006 г.)

В ходе реформы промышленности постепенно уменьшались контрольные функции центра над местными правительствами. Это, со своей стороны, помогало усиливать конкуренцию между местными правительствами, которые все более определенно были заняты вопросом стимулирования региональных предприятий. Вместе с крупными промышленными предприятиями начало расти число мелких предприятий вне зоны планового контроля. Таким образом, увеличивался сектор негосударственных предприятий, свободно функционирующих на рынке, заполняя ниши, открывающиеся между крупными государственными предприятиями. Особенное значение для индустриализации села имел процесс создания малых предприятий перерабатывающей промышленности в больших селах и околийских центрах. Так, естественным путем стимулировался процесс урбанизации и использования излишней рабочей силы в сельском хозяйстве.

Вопреки тому что, по мнению китайских специалистов, имеется много нерешенных вопросов в реформе промышленности, которые задерживают потенциал еще более высокого роста, нельзя оставить без внимания данные, которые показывают, что за 2004 г. сохраняются высокие темпы роста добавочной стоимости из первой индустрии на 2,0744 трлн юаней – 6,3 %, добавочная стоимость от второй индустрии 7,2387 трлн юаней – 11,1 %, а добавочная стоимость третьей индустрии 4,3384 трлн юаней – 8,3 %. Эффективность первой и второй индустрии составила 9,2 % и 29 %, что превысило 2003 г. соответственно на 5,2 % и 2,8 %.

Тут нет необходимости приводить все цифры, показывающие динамику развития индустрии современного Китая, потому как только лишь через два-три или пять лет эти показатели будут полностью и многократно превышены. Важно уловить непрерывно высокий темп роста, при котором, наряду с вовлечением все новых секторов, осуществляется и технологическая модернизация и интенсификация с помощью все более эффективных наукоемких технологий.

В сфере промышленности наблюдаются две нарастающие тенденции. Первая – растет доля негосударственного сектора предприятий, который дает уже более 50 % ВВП этой отрасли. И вторая – наличие негосударственного сектора промышленности ведет к растущей конкуренции на рынке, что стимулирует инвестиции в государственный сектор и усовершенствование организации и управления производственными процессами. В результате чего в последнее время наблюдается рост «производительности всех факторов производства». В то же время, как признает и ряд китайских исследователей, производительность в государственном секторе значительно ниже производительности в негосударственном секторе. Кроме того, в течение десятилетия с 1980-х до 1990-х гг. в государственном секторе промышленности наблюдался ряд застойных явлений, которые привели некоторые предприятия к потерям, в результате чего они могли существовать только благодаря банковским кредитам и субсидиям государства. Причин этому много, но на первое место можно поставить стремление больших государственных предприятий решать комплексно огромный круг социальных вопросов – от зарплат, социальных страховок до пенсий и других социальных выплат. Все это заставляет правительство принимать меры, причем на первое место выводятся государственные фонды из сферы конкуренции, что предоставляет больше прав автономному поведению государственных предприятий. Так дается новый толчок реформам в промышленности, результаты которых не запаздывают.

Переход к социалистической рыночной экономике не был бы полным, и вообще не был бы мыслим, без развития системы торговли, без формирования социалистического рынка в пространстве огромной страны. В годы после начала реформы за почти четверть века торговый оборот Китая достигает 1 трлн долл., а доля торговли в формировании ВВП превышает 60 %. Таким образом, становится ясно, что главным регулятором социалистической экономики является торговля на всех уровнях. Все это исключительно повышает роль торговых ведомств. В годы реформы наблюдались следующие шаги: отказ от администрирования и доминирования государственных торговых ведомств; отказ от навязывания искусственно сформированных цен без оглядки на конъюнктуру рынка, потребление и поиск; введение аккордного принципа в торговые предприятия и приравнивания их к международным стандартам; постепенное снижение импортных тарифов и лицензионных режимов; сближение импортно-экспортных цен с международными ценами и т. д. Годами по степени назревания той или иной проблемы развивается законодательство, которое выстраивает нормативно-правовую базу торговли, создавая благоприятные возможности как для иностранных инвестиций, так и для создания иностранных компаний или компаний со смешанным участием. Особенно благоприятно на реформе в торговле отразилась политика по созданию особенных экономических районов.

Особое значение для развития рыночной экономки имеет состояние финансово-кредитной системы страны. Официально реформа банковско-кредитной системы Китая началась в 1979 г., но долгое время на рынке было только два банка – восстановленный Сельскохозяйственный банк и получивший самостоятельность Народный банк Китая. В следующие годы наблюдается бурный рост кредитных учреждений и создается фондовый рынок. Появляется и ряд негосударственных структур, которые стимулируют как государственные кредитные учреждения в их политике, так и возникновение и разворачивание негосударственного сектора в промышленности в виде околийских промышленных предприятий. В целом в середине 1990-х гг. очерчивается в основном рыночный характер кредитной системы в Китае. Известные сотрясения переживала эта система в 1997–1998 гг., когда развивался азиатский финансовый кризис, при котором Китай был вынужден выбросить 40 млрд долл. на финансовый рынок, чтобы сохранить уровень гонконгского доллара. Дополнительным обременением ситуации была и упавшая эффективность в этот период государственных промышленных предприятий, о чем уже шла речь выше. Предпринятые правительством Китая меры по уменьшению кредитного риска и созданию эффективных структур рационального баланса во всей финансовой системе сыграли свою положительную роль.

На сегодняшнем этапе очерчиваются две важные проблемы, которые китайская банковско-кредитная система должна разрешить, чтобы выдвинуть вперед реформу в развитии социалистической рыночной экономики с китайской спецификой.

Первая связана с рынком акций различных индустриальных и других народнохозяйственных объектов. Хотя и говорится, что еще в 1980-е гг. были предложены акции предприятий в Ченду и Шанхае, рынок капитала начинает функционировать только лишь в 1990-е гг., после того как в Шанхае открывается Первый фондовый торг. Сегодня таковые имеются в Шанхае и Шенчжене. Уже более 1300 предприятий выпустили на рынок свои акции стоимостью свыше 500 млрд долл.

Вторая проблема связана с недостаточно развитым рынком займов. Как правило, предприятия работают с очень малой долей займов, предпочитая банковские кредиты с гарантией. Это означает, что многие предприятия страхуются от рисковых инвестиций и наиболее вероятной причиной этого является их низкая рентабельность и возвращаемость. Однако без риска в рыночной экономике нет динамики, нет прорывов. Конечно же, риск должен быть в большей степени обоснованным, потому что как успех, так и неудача связаны с судьбами людей, занятых в производстве, с их доходами и благосостоянием. Но насколько сильнее сами работники становятся сопричастными к принятию решений, настолько сильнее риск будет обоснован и последствия разделены. В этом отношении развитие негосударственного сектора промышленности и его готовность больше рисковать может сыграть свою роль локомотива для разворачивания реформы в этой сфере. Потому что, опираясь в принципе на займы, этот сектор в состоянии подвигнуть всю систему к реформам и динамике.

4.6. Стратегия открытой миру
экономики

Если в начале своего пути к социализму Китай сотрудничал с Советским Союзом и другими социалистическими странами, то после разрыва отношений с Советским Союзом в начале 1960-х гг. Китай оказался в полной изоляции. Именно тогда и начались тяжелые эксперименты с «большим скачком» и особенно тяжелой «культурной революцией». Трезвость и реализм руководства ККП, объединенного вокруг Дэн Сяопина в конце 1970-х гг., привело его к историческим решениям о реформе, причем одним из важнейших ее направлений было то, что из закрытой, чтобы развиваться динамично и решить исторические задачи социализма, экономика должна стать открытой и интегрировать во всемирную экономику. В этом отношении Китай не только обогнал другие социалистические страны из Центральной и Восточной Европы и Советского Союза со стратегией создания социалистической рыночной экономики, а также и с использованием стратегии открытости и интеграции во всемирную экономику, но оказался намного более подготовленным, чем другие страны, отвечать ведущим тенденциям наступающей с начала 1990-х гг. волны глобализации. Может быть, тут и находится ключ к ответу, почему без изменений своего общественно-политического и экономического строя и без отказа от своих стратегических целей Китай будет интегрироваться в глобальную экономику, в то время как даже ценой изменения своего общественного строя ни Россия, ни другие республики бывшего Советского Союза, ни многие другие страны Центральной и Восточной Европы не смогли сделать это настолько успешно и после падения экономик, спустя 15-летний переходный период едва приближаются к уровням своего ВВП начала 1990-х гг.

В поисках своей специфической модели социалистической рыночной экономики Китай внимательно изучал опыт всех стран, которые после Второй мировой войны осуществляли экономические реформы и преуспели в этом. Особое значение для Китая имел опыт Гонконга и других «азиатских драконов» – китайский Сингапур, китайский Тайвань и Южная Корея. (Помню, когда я был первый раз в Китае осенью 1990 г. как гость Академии общественных наук, каждый вечер директор Института экономики КАОН спрашивал меня о впечатлениях от увиденного на предприятиях и разговорах с руководствами различных научных институтов, и я давал ему свои рекомендации, сочетая пример именно «четырех азиатских драконов», три из которых были населены китайцами. Я говорил ему, что, поскольку смогли они, сумеете и вы, достаточно только найти верную организацию и методы управления в условиях рыночной экономики.)

Впечатляют шаги реализации стратегии открытости китайской экономики и ее постепенное интегрирование в глобальную экономику. Одна из главных черт этой экономики – именно ее постепенность и плановость. Шаг за шагом руководство КНР открывало пространство Китая для всемирной экономики. Оно хорошо осознавало, что экономическое и социальное пространство может успешно интегрировать в глобальное пространство, где «передвигались» всякие мощные транснациональные и государственные субъекты, сохранив свои качественные характеристики и постепенно развиваясь без потери своей культурной и политической идентичности. Научиться плавать в реке – это вовсе не означает сразу же влезть в самое глубокое течение бурной реки, а это нужно делать постепенно, «ощущая камни под ногами». Открытие всего национального пространства и полной либерализации цен и валютных курсов, импорта и экспорта, как сделали бывшие социалистические страны, такие, как Россия, Болгария и т. д., означает разрушить национальное производство, развить инфляцию, погрузить население страны в еще большую бедность. Национальные богатства и валютные ресурсы будут вывезены за границу и таким образом слабое до того национальное пространство разрушится и никогда или только с приложением огромных усилий сможет восстановиться.

Смысл этого «открытия» миру был в создании реальных импульсов модернизации экономики и всей технологической базы страны при обеспечении притока инвестиций и новых технологий, а также наращивания валютных доходов для решения многих других вопросов, связанных с целостной модернизацией страны. В результате следования планомерной реализованной стратегии КНР за эту четверть века с начала реформ создала многостороннюю, многостепенную и широкую структуру открытости внешнему миру.

Первым шагом стратегии открытости были постепенно создаваемые открытые районы с внешнеэкономической ориентированностью. Естественным было то, что эти районы должны были быть самыми близкими к развитым китайским зонам, таким, как Гонконг (Сянган), Макао (Аомен), Тайвань. Это были приморские районы, в которых постепенно создавалась необходимая инфраструктура и соответствующая рыночная атмосфера. Сюда входили также законодательные и другие меры, которые должны были облегчить доступ иностранных инвестиций. В мае 1980 г. китайское правительство приняло решение объявить особенными, открытыми экономические районы, пользующиеся гибкими политическими и другими мерами, провинции Гуандун и Фуцзян. В августе 1980 г. к ним присоединились Шенчжен, Чжухай, Шантоу и Сямен. Они объявлены экспериментальными «особыми экономическими районами» (ОЭР). «Особые экономические районы» являются «территориальными образованиями с внешней ориентацией, где главную роль играет рыночное регулирование». В этих зонах государство освобождает товары от пошлин и НДС, уменьшает наполовину НДС на товары, ввезенные иностранными бизнесменами. Наполовину также уменьшен НДС на товары, произведенные в ОЭР и реализуемые в самих районах. В мае 1984 г. открытыми объявлены 14 приморских городов: Далян, Цинхуандао, Тянцзин, Янтай, Циндпий, Лянюнган, Нантун, Шанхай, Нинбо, Венчжоу, Фучжоу, Гуанчжоу, Чжанцзян, Бейхай (включительно Фанченган). Все предприятия с иностранными инвестициями в этих городах пользуются всеми привилегиями ОЭР. В феврале 1985 г. открытыми экономическими районами объявлены: дельта реки Янцзы, дельта реки Чжуцзян, район Сямен-Чжанчжоу-Цюанчжоу в Южном Фуцзяне и Ляодунский полуостров. В апреле 1988 г. весь остров Хайнан объявлен «особым экономическим районом».

В 1990-е гг. КНР приступает к дальнейшему открытию своей экономики в соответствии со стратегией: «Стратегия предпочтительного открытия по четырем направлениям». Введены в действие древние символы «китайского дракона», который доминирует над своим пространством и открыт для взаимодействия в четырех направлениях – северо-восток, юго-восток, северо-запад и запад по горизонтали по всей территории Китая. На северо-востоке и востоке – открытие всех районов в прибрежной полосе от Бохайского залива до залива Бейбу; на северо-западе – развитие пограничных районов: Синцзян, Внутренняя Монголия, провинция Хейлунцзян. Целью является обеспечение интеграции с Россией, странами Средней и даже Южной Азии и проникновение на торговые пути в Юго-Восточную Азию; на юго-востоке – развитие района бассейны реки Янцзы. Головой «дракона» тут выступает район Пудун (Шанхай). Цель – овладеть всем пространством Южного Китая; южнее от Чунцина, с востока на запад. Эта ось оказывает сильное влияние как на пространство на севере, так и на юге от Янцзы; развитие районов, расположенных на протяжении железнодорожной линии по оси восток-запад, связывающей Азию с Европой.

В конце 1990-х гг. процесс расширения особых экономических районов продолжается, центром же уже является новый Пудун. Городам Уху, Цзюнцзян, Ухан, Юеян и Чунцин предоставляются те же политические и экономические права, как и другим особым экономическим районам всех развитых центров. Вместе с тем продолжается политика непрерывного расширения пространства, которое открывается внутренней части страны, предоставляя ему возможности полной интеграции во всемирную экономическую систему. С этой целью в 1993 г. открытыми объявлены и четыре приграничные провинциальные центра: Харбин, Чанчун, Хух-хото и Шицзячжуан. Как и другим подобным городам-центрам, им были предоставлены привилегии особых экономических районов.

На данном этапе при реализации стратегии открытости Китай уделяет особое внимание освоению западных районов, куда входят провинции и автономные районы – Гансу, Гуйчжоу, Нинся, Цинхай, Шенси, Сычцан, Тибет, Синцзян и Юныань, а также город центрального подчинения Чунци. Сюда фактически также входят район Внутренней Монголии и Гуанси-Чжуанский автономный район. Весь район занимает площадь свыше 22,8 % территории страны. Этот район богат полезными ископаемыми и многочисленными гидроресурсами. Западные районы граничат с 10 странами с 3500 км границы и располагают богатыми земельными ресурсами и туристическими объектами. По оценке специалистов, западные районы в следующие десятилетия станут «золотой зоной» открытости внешнему миру. Тут постепенно создаются все необходимые условия для привлечения иностранного капитала и инвестиций – низкие налоги, самостоятельность при принятии решений о строительстве объектов с уставным капиталом до 30 млн долл., приоритетное развитие имеют центральные города – Сиан, Ченду и Чунцин. По мнению специалистов, созданная индустриальная база высоких технологий превращает западные районы в «западную силиконовую долину» Китая.

Если необходимо обобщить значение этой «Стратегии открытия в четырех направлениях», то она показывает, что, направляясь в начале 1980-х гг. к открытию экономики и всего пространства страны мировому сообществу, КНР предпринимает очень сильную стратегию интеграции первоначально приграничных коммуникационных пространств страны в различных направлениях и с различными другими коммуникационными пространствами. В глобальную эпоху это единственно верная геополитическая и геоэкономическая стратегия, которая не только будет стимулировать быструю модернизацию страны, но и гарантирует ей стабильную международную экономическую и политическую среду, главное условие для выполнения больших стратегических целей к середине столетия сделать Китай среднеразвитой индустриальной страной с годовым ВВП на душу населения, равным 12–15 тыс. долл.

Таким образом, когда в декабре 2001 г. Китай подписывал Соглашение со Всемирной торговой организацией (ВТО), он оказался в большей степени исполнившим ее критерии и требования по открытости экономики, о низких пошлинах, об ограниченных до предела экспортно-импортных квотах, о либерализации торговли и массу других преференций во внешней торговле. С принятием после того срока новых документов и распоряжений процесс либерализации торговли и внешнеэкономических связей и как целое приведение всей экономики на рыночные рельсы продвигается все более вперед. Сегодня на базе анализа четвертьвекового опыта реформы по приведению экономики на рыночные рельсы и открытию ее миру можно смело сказать, что реалистические решения руководства КНР постепенно открывать экономику и пространство страны отвечали как степени готовности этих районов вступать в прямой, неопосредованный различными преференциями контакт с иностранными товарами и услугами, с иностранным капиталом, так и работали стратегически посредством получения инвестиций для поднятия уровня остальных районов. При этом процесс разворачивался не только пространственно, с включением новых районов в группу особых экономических районов, но и вглубь, с постепенным уменьшением преференций в налоговой сфере для предприятий от ОЭР, потому что везде начинали действовать принципы конкуренции. В соответствии с принятым по отношению к ВТО обязательством КНР постепенно ограничила все облагодельствования ОЭР в сфере налогов за счет стимуляции их лидерства в области организации и управления производством и торговлей.

Результаты создания ОЭР и «Стратегии открытия в четырех направлениях» многосторонни. Они, прежде всего, открыли и динамизировали китайскую экономику и превратились в «локомотивы», по словам Дэн Сяопина, которые начали доставать китайскую экономику из нутра страны в долгие «стратегические композиции». Они вели к быстрому росту благосостояния занятых в производстве в этих районах. Но то, что вырисовывается на первом месте – это быстрый рост объема китайской торговли с миром и быстро растущие прямые инвестиции в ведущие отрасли китайской экономики.

Вряд ли необходимо перечислять перемены всех показателей внешней торговли Китая за прошедшую четверть века с начала реформы открытости экономики к миру. Все настолько динамично и в таких масштабах, что не может сравниться ни с одной другой экономикой в мире. Достаточно указать, что с 27-го места по объему внешней торговли в 1978 г. в 2003 г. Китай занимает уже 4-е место в мире (1990 г. – 16-е место, 2000 г. – 8-е место), а в 2004 г. он уже третий. Общий объем импорта и экспорта Китая достигает 115 479 трлн долл., увеличиваясь в сравнении с 2003 г. на 35,7 %. Активное сальдо внешней торговли в 2004 г. составляет 32 млрд долл., превышая на 6,5 млрд долл. предыдущий год.

По степени нарастания индустриальной мощи страны и увеличению объемов внешнеторговых экспортно-импортных операций Китай изменяет и свое законодательство, синхронизируя его в соответствии с лучшими ведущими международными нормами торговли. Показателен в этом отношении вступивший в силу 1 июля 2004 г. дополнительный и усовершенствованный «Закон КНР о внешней торговле», действовавший до того на протяжении 50 лет. Достаточно только вспомнить, что с 2001 г. от включения КНР в ВТО общий уровень пошлин уменьшился с 15,6 % в 2000 г. до 10,1 % в 2005 г.

Одна из главных целей и один из главных результатов стратегии открытости китайской экономики – получение иностранных инвестиций и их использование при внедрении высоких технологий в промышленности и сельском хозяйстве и для целостной модернизации страны. Поэтому путь иностранных инвестиций – как прямой, через включение иностранных компаний в структуру китайской экономики, так и через вложение средств в те или иные производства. При этом и в этой деятельности Китай следовал одной реалистической стратегии – первые иностранные инвесторы были ближайшими по цивилизационной принадлежности, это китайский Гонконг, китайский Сингапур, китайский Тайвань, а также Япония и Южная Корея. Создание впечатляющей индустриальной базы и стимулирующее законодательство постепенно начали привлекать все большие объемы иностранных инвестиций из США и Западной Европы. Интерес крупнейших ТНК быстро направил их к «бездонному» китайскому рынку. До конца 2004 г. из 500 крупнейших ТНК в мире 400 уже имели свои филиалы в Китае. Темпы роста иностранных компаний и фирм в Китае, как и таковых со смешанным китайско-иностранным участием – просто ошеломляющи. В 2003 г. таких компаний было 480 000, но в конце 2004 г. их число уже превысило 509 000. Свыше 170 стран мира вложили свои капиталы в китайскую экономику. В 2003 г. объем иностранных инвестиций достиг рекордных 500 млрд долл. с годовым темпом от около 50 млрд долл., но в 2004 г. было отмечено, что за период с 1979 г. до 2004 г. Китай использовал 743,6 млрд долл. иностранного капитала, из которых 560,4 млрд долл. – прямые инвестиции. Только в 2004 г. Китай имел 64,1 млрд долл. инвестиций, из которых 60,6 млрд долл. были прямые инвестиции.

Однако следует определенно сказать, что за последние годы, следуя стратегической открытости миру, интегрированию всемирной экономической системы, китайская экономика не только является самым крупным потребителем инвестиций, но также становится серьезным инвестором во многие страны мира. В конце 2004 г. чистая сумма китайских инвестиций во всемирную экономику составила уже 37 млрд долл., а вместе со строительством разных объектов составляла уже 114 млрд долл.

Уже прошло несколько лет, когда пронеслась сенсация, что среди 500 крупнейших ТНК появилась и одна китайская. Сегодня их уже целая группа, а завтра их может быть уже множество. В 2002 г. китайская корпорация TCL закупила немецкую электронную фирму по производству телевизоров «Шнайдер». В 2003 г. TCL вместе с крупнейшей французской компанией по производству электроприборов «Томсон» создала гигантскую корпорацию «TCL-Томсон». Производя 18 млн телевизоров в год, она стала крупнейшей компанией по производству телевизоров в мире. Крупнейшая в Китае компания по производству бытовых электроприборов, главным образом холодильников и кондиционеров «Хайер», расширила масштабы находящегося в Южной Каролине своего завода холодильников, достигая 400–500 тыс. холодильников. «Хайер» имеет свои 13 филиалов в 11 странах Европы и Латинской Америке. Смело расширяет свой рынок в мире и крупнейшая в Китае компьютерная корпорация «Леново». В декабре 2004 г. «Леново» закупила компанию по производству персональных компьютеров «Ай-Би-Эм» за 125 млрд долл., став после этого третьей в мире корпорацией по производству персональных компьютеров после Hewlett-Packard и Dell Computer¹³. Экспансия крупнейших китайских компаний, производящих уже не только текстиль и одежду, но и электронные приборы, а в скором времени и автомобили на пространстве США и Западной Европы, определенно пугает государственные руководства и бизнес в тех странах, которые вынуждены соревноваться с новым, еще недостаточно знакомым глобальным «игроком» на всемирном рынке.

4.7. Стратегия к урбанизации
современной китайской цивилизации

Если в 1950-е гг., в начале Пути к социалистическим преобразованиям, Китай был крестьянской страной с более чем 2/3 сельского населения, если даже в конце ХХ в., после почти 50-летнего периода развития, прохождения через различные эксперименты, включая и идеализацию сельского образа жизни и сельских методов управления индустрией и всем обществом (из 1260-миллионного населения около 900 млн были крестьяне), то в результате приведения в действие стратегии урбанизации, как средства для ускоренного экономического развития и модернизации современной китайской цивилизации за прошедшие несколько лет с конца века до сегодняшнего дня, это соотношение складывается уже в пользу жителей больших и малых городов по сравнению с жителями сел. Так, если в начале реформы (1978 г.) процент урбанизации составлял 18 %, в конце 2003 г. он был уже 40,5 %, а в конце 2005 г. уже достиг 43 %. Так, за около четверть века население городов с неполных 200 млн выросло до около 650 млн. При этом городское население не сосредоточено только в больших городах, превышающих 1,5-миллионное население, а и во многих селах городского типа и околийских центрах.

Процесс урбанизации разворачивался «естественным» путем, по степени индустрии и необходимости в новой рабочей силе, также интенсификации сельского производства, причем высвобождалась излишняя рабочая сила, направлявшаяся в города, так и путем создания в больших селах и околийских центрах промышленных предприятий по переработке сельскохозяйственной продукции и производству сельскохозяйственной техники, а также и через объединение более крупных околийских центров и больших сел и создание в них необходимой инфраструктуры – средств коммуникации и обслуживания населения. Разумеется, руководство КНР отдает себе ясный отчет, что по уровню своей урбанизации стране еще далеко до развитых индустриальных стран, она находится также и ниже уровня среднеразвитых стран, в которых в двух случаях наблюдаем превосходство городских жителей над жителями сел.

Таким образом, в обоих случаях процессы урбанизации развиваются синхронно с процессами индустриализации. Можно проследить не только эту синхронию в процентном соотношении, но и в пространственном. И констатировать логическую закономерность – в целом картина китайской экономики развивается ступенчато, так ступенчато разворачивается и система китайской урбанизации. Движение направлено с востока на запад, от приморских районов к центру. Так реализуется и стратегия инвестиций открытости китайской экономики миру. Все взаимосвязано. Яркая демонстрация диалектики в развитии китайского общества, которое давно вышло из догм государственного социализма, прочно засевших в идеологических схемах либеральных идеологов классического капитализма. Согласно данным китайской статистики, на западные районы (12 провинций, автономных районов и городов центрального подчинения) приходится 71 % территории страны и 28 % ее населения. Однако эти районы являются наиболее слабо развитыми, их доход составляет всего 19 % ВВП. По отношению к урбанизации восточных районов в 2000 г. на них приходилось 44,6 %, а в западных только 27,7 %. За двадцать лет темп урбанизации в восточных приморских районах составил 22 %, а в западных только 12 %. Но синхрония между индустриализацией и урбанизацией не полна, потому что в 2002 г. отмечался рост урбанизации 39,1 %, в то время как индустриализация показывала 44,4 %. Насколько бы мала ни была эта разница, она показывает китайскому руководству, что процесс урбанизации отстает, причем это отставание отражается и на переходе индустрии к высоким технологиям в массовых масштабах.

Исходя из этих реальностей руководство КНР в последние годы ищет эффективные и рациональные пути ускорения процессов урбанизации как условие развития не только урбанизации, но и повышения жизненного уровня китайского населения и превращения китайской цивилизации в преимущественно городскую цивилизацию с высоким и интенсивным сельским хозяйством и малым числом занятых в нем производителей. В этом направлении с 1980-х гг. апробируется политика создания маленьких городов и сел городского типа. Считалось, что если появится 50 000 административных сел городского типа, каждое из которых будет иметь не менее 2000 жителей, то это будет означать, что более 100 млн человек перейдут в статус городских жителей и к городскому образу жизни. Следуя этой эмпирически формируемой стратегии, до 2000 г. китайские власти создают 20 312 малых городов и сел городского типа. Годовой темп их создания составлял 820. Однако результаты не отвечали ожиданиям. В 1996 г. имелось 14 000 таких маленьких городов и сел городского типа с числом жителей, в среднем равным 4520 человек. Около 30 млн человек уже считались живущими в городских условиях. К сожалению, только часть этого населения начинала работать в индустрии, да и то чаще мелкого масштаба. Разбросанность этого типа предприятий предопределила и низкое качество, и неконкурентоспособность продукции. Некоторые из этих предприятий стали тяжелым финансовым бременем для местного бюджета.

Учитывая неэффективность низкой степени урбанизации при сохранении сельского образа жизни, руководство КНР в 2000 г. разрабатывает план о применении рационального механизма для миграции сельского населения в города и создание необходимой инфраструктуры новообразованных малых городов.

План – к 2015 г. довести коэффициент урбанизации до 50 % и перейти этот рубеж, чтобы достичь уровня урбанизации страны в предыдущие годы. Вместе с этой задачей должны быть расширены многие малые средние города и созданы новые индустриальные зоны, все сильнее вырисовывается во всей своей остроте вопрос о сохранении памятников культуры и окружающей среды. Тут на помощь приходят традиции китайской культуры и современные экологические нормы. Целью является нахождение новой меры гармонии между окружающей средой, урбанизацией и индустриализацией страны как главное условие качества жизни.

То обстоятельство, что урбанизация является стимулом к индустриализации и экономическому развитию страны и в свою очередь только экономическое развитие стимулирует урбанизацию, ставит вопрос о нахождении меры диалектической связи этих двух процессов в огромной стране. Так, наряду с синхронизацией процесса урбанизации со стратегией открытости и развития страны с востока на запад применяется взгляд и о необходимости укрепления своеобразных центров-ядер в каждом регионе, которые закружили бы на своей орбите города с различным размером и количеством жителей с производствами, дополняющими производства в больших центрах-ядрах. В этом плане были стимулированы естественным образом сложившиеся структуры в отдельных районах или были стимулированы процессы формирования этих центров-ядер. Так, с 1980-х гг. ХХ в. в первоначальных контурах очертилось несколько групп таких городов. Первая группа Бохайского района, которая включает столицу Пекин (Бейцзин), Тянцзин, Далян и Циндао; вторая группа городов в дельте реки Янцзы, куда входят Шанхай, Сучжоу, Уси, Нанкин, Ханчжоу, Нинбо и др.; третья группа городов в дельте реки Чжунцзян, включающая Гуанчжоу, Шенчжен, Чжухай, Дунгун и Чжуншан. Эти три группы городов занимают 2,4 территории страны, население их занимает около 10 %, но уже в 1999 г. их доля в ВВП страны составляла 35 %. На примере быстрого развития этих районов становится ясно, насколько важна концентрация и оптимальное развитие пространства для получения высоких темпов развития и высокой эффективности экономики. Этот пример уже применяется и в центральных и западных районах, где укрепляются города-центры и опоясываются орбитами с более малыми городами. Малые города, разумеется, относительное понятие для Китая. В декабре 2002 г. в составе болгарской парламентской делегации, кроме нескольких городов-центров, я посетил и приближенные к ним «более малые города», специализирующиеся в определенной сфере производства. Так, на расстоянии около 40 км от центра провинции Гуандун с центром 8,2-миллионного Гуанчжоу располагается университетский «малый город» с населением 1,2 млн, из которых 300 тыс. составляют студенты¹³. Как отмечается в разработке экспертов по процессам урбанизации, уже в первые десятилетия ХХI в. появятся такие центры-ядра городов в Северном Китае (Хуабей), Центральном Китае (Хуачжун), Юго-Западном Китае и в других местах. Таким образом, и в процессе урбанизации Китай ищет реализацию главного закона, по словам Карла Маркса, коллективистского общества – Закона о пропорциональном и планомерном развитии.

4.8. Стратегия от «вековой бедности»
к обществу «малого благосостояния»
и благоденствию

Хотя экономическая реформа и началась после тридцатилетнего мучительного поиска верного собственного пути к ускоренному развитию и процветанию, Китай решает не только огромный исторический вопрос – вывести из вековой вопиющей бедности около миллиарда населения, но и дать альтернативу отсталым бедным народам, которые не имеют никаких шансов из-за целого комплекса причин, следуя модели либерального западного капитализма найти свои формы догоняющего развития и модернизации. Таким образом, пример Китая имеет не только громадное национальное значение для китайского народа, но и мировое значение.

Начиная реформу в начале 80-х гг. ХХ в., руководство КНР поставило себе амбициозную задачу достичь до конца века четырехкратного роста ВВП страны и четырехкратного роста ВВП на душу населения. В 1997 г. эта задача была выполнена. В начальный период годовой доход на человека составлял 476 юаней, что по тому курсу доллара равнялось около 95 долл. В селах он был еще более низким – 213 юаней или около 42 долл. В 2003 г. годовой доход на душу населения превысил 8500 юаней, что составляет более 1000 долл., что означало рост доходов на душу населения с 1981 г. в 17,86 раза, а в селах в 12,31 раза. В 2004 г. ВВП Китая достиг 13,6515 трлн юаней (1 доллар – 8,07 юаней), что равняется около 1,6 трлн долл. Темп роста 9,5 % и в 2005 г. – 9,5 % ВВП Китая уже приближается к 2 трлн долл. – 1,807 млрд долл., что составляет на душу населения около 1400 долл. дохода в год. Конечно, эти показатели еще весьма далеки от показателей таких же в развитых индустриальных странах, но, принимая во внимание высокие и стабильные темпы динамики, нельзя не ожидать, что лишь спустя 10– 15 лет эти показатели будут утроены и даже учетверены. Из обстоятельства, что только за период с 2003 г. до 2004 г. Китай увеличил свои валютные резервы с 400 млрд долл. до 609,9 млрд долл., что представляет огромную мощь, которая в состоянии решить множество гигантских проектов и придать новую энергию и динамику реформам, следует, что продемонстрированный за последние четверть века подъем – это не конъюнктурное, переходное явление, а фундамент восхода самого крупного сегодня государства цивилизации.

Впервые в истории китайского народа сотни миллионов китайцев в конце ХХ – начале XXI в. смогли говорить о своей собственности, о своем капитале. На первом месте это были собственные жилища. В 2001 г. 81,2 % жителей городов уже располагали своими собственными жилищами. С 1996 г. по 2001 г. в селах были построены собственные жилища площадью 3949 м². Впервые в истории своей страны сотни миллионов китайцев стали вкладывать свои деньги как сбережения, вопреки тому что в начале 1990-х гг. банковские вклады облагались налогами. В конце 2004 г. банковские депозиты населения превысили 11,9555 трлн юаней, что составило более чем 1 трлн и 400 млрд долл. Хотя и осторожно, но обыкновенные китайцы уже становятся собственниками акций, облигаций займа или просто достаточного количества денег для потребления. Специалисты считают, что объемы этих финансовых средств находятся в пределах между 2 и 3 трлн юаней.

Два главных следствия динамического экономического развития Китая в условиях перехода и создания социалистической рыночной экономики при соблюдении принципов социалистического разделения труда, его характера, квалификации и эффективности, а также при создании всей сопутствующей социальной инфраструктуры – уменьшение населения, которое живет за чертой бедности, и повышение качества жизни все большей части многомиллионного населения страны. Когда в декабре 1978 г. стартовала экономическая реформа, в Китае, только по официальным данным, в селах жили свыше 250 млн человек за чертой бедности. Они представляли собой около 30,7 % сельского населения. С введением аренды и семейного аккорда число живущих в крайней бедности уменьшилось. В 1985 г. путем комбинаций различных показателей был определен в качестве «грани бедности» годовой доход в 206 юаней, что представляло менее 40 долл. США. В то время число таких крайне бедных, живущих даже за этой чертой, составляло 125 млн человек. В конце 1980-х гг. их число уже равнялось около 30 млн. Но если представить себе, насколько низка эта черта бедности, можно предположить, насколько еще велика масса людей, живущих в бедности в те годы.

В 1994 г. правительство Китая принимает уже новую программу по борьбе с бедностью, подняв черту на 400 юаней годового дохода. Согласно статистике к тому времени число живущих за этой чертой уже уменьшилось до 80 млн 650 тыс. человек. В 2000 г. черту бедности снова «подняли» уже до размера 625 юаней. При таких условиях живущие за этой чертой в 2001 г. составляли около 30 млн человек или 3 % от сельского населения, которое все еще составляло около 900 млн человек.

Всемирные организации, которые прикладывают массу усилий, чтобы решить проблему бедности, но не всегда успешно, впечатлены политикой Китая и достигнутыми результатами в этом направлении.

С середины 1990-х гг. быстрое индустриальное развитие Китая и интенсификация сельскохозяйственного труда привели к новому для Китая явлению – растущему числу безработных людей, которые вливались в армию бедных. По оценкам китайских экспертов, их число вместе с членами семей равнялось 20 млн. Иностранная печать приводила другие цифры, но это за счет так называемой скрытой безработицы. Так или иначе, но проблема с безработицей стала еще более сложной проблемой, с которой быстро должно было справиться китайское руководство. В 1999 г., чтобы разрешить эту серьезнейшую проблему, китайское правительство включило в свою социальную политику принцип «двух обеспечений» – обеспечение основных жизненных пособий уволенным работникам и их семьям и обеспечение выплаты пенсии вышедшим на пенсию служащим предприятий. Дополнительно был введен принцип социальной взаимопомощи при обеспечении социального минимума каждой семье. Были созданы фонды по добровольному обеспечению, причем вместе с тем правительство обязывалось осуществлять денежную помощь каждому семейству до достижения минимального жизненного уровня. В конце 2003 г. число людей, попавших под этот «гарантированный жизненный минимум», достигло 22 млн и 468 тыс. человек.

В целом политика доходов в Китае является частью целостной политики модернизации китайского общества, растущего потребления и благоденствия. Как плохой анекдот останутся в истории воспоминания об «одной щепотке» риса, которой должны были питаться целый день миллионы китайцев. Сегодня огромная часть населения огромной страны не только питается полноценной и разнообразной пищей, но и одевается в модную одежду, подчеркивающую индивидуальность каждого отдельного китайца. Так, если в период 1950–1970-е гг. говорилось о четырех товарах – велосипеде, швейной машинке, ручных часах и транзисторном приемнике, как о признаке состоятельности, то в 1980-е до середины 1990-х гг. уже шла речь о новых «четырех товарах» – холодильнике, стиральной машине, цветном телевизоре и магнитофоне, а с середины 1990-х гг. уже шла речь о новых «четырех товарах» – кондиционере, персональном компьютере, мобильном телефоне и автомобиле. Сегодня Китай является самым крупным производителем и потребителем мобильных телефонов – на каждую сотню городских жителей приходится 95 мобильных телефонов, из каждых 100 купленных в 2003–2004 гг. автомобилей 60 были частными. Все это, если обобщить, показывало, что доходы обыкновенных китайцев вырастали только за одно десятилетие на тысячи юаней. Все большая часть населения уже имеет благоустроенное собственное жилье, а немалое число хороших специалистов имеют шикарные вилы и коттеджи.

В системе социального обеспечения особое место занимает здравоохранение. В конце 2004 г. на каждую тысячу граждан Китая приходилось 1,5 врача и 2,4 больничных коек. Все гуще становится сеть здравоохранительных и больничных заведений, причем акцент ставится на профилактику заболеваний. Уже давно благодаря здравоохранительному просвещению и системе здравоохранения смертность от заразных болезней и других эпидемий сведена до минимума, причем главной проблемой Китая становятся онкологические, сердечно-сосудистые и церебро-васкулярные болезни. За несколько десятилетий Китай сумел чувствительно поднять порог средней продолжительности жизни, и сегодня – 71,8 лет в среднем, что на 5 лет выше среднего мирового показателя и уже выше того же показателя для Болгарии.

Как страна, в которой все еще высоко число сельских жителей, КНР в последние годы разработала новую сельскую систему здравоохранения, при которой серьезные заболевания оплачиваются за счет личных взносов, коллективной помощи и правительственного субсидирования. Введена даже система быстрой сельской медицинской помощи.

Как в здравоохранении, так и в сфере страхования Китай все последовательнее вводит разнообразную систему, включающую различные уровни общества: коллективные, частные и личные. Таким образом, и в этом отношении КНР следует принципу гармонии, пропорционального участия на всех уровнях субъектов общества, которое стимулирует сотрудничество, а не конкуренцию и противостояние. То обстоятельство, что все это работает стабильно и с растущей эффективностью по степени нахождения верных пропорций, мера отдельных участников в решении этих сложных, нерешенных до сих пор ни одним обществом вопросов показывает, что в этом отношении Китай стоит на верном пути.

4.9. Перспективы китайской экономики

Стратегическая цель экономической реформы – создать в Китае до 2020 г. целостную социалистическую рыночную экономику как основу «общества малого благосостояния», а до 2050 г. достичь уровня ВВП на душу населения, характерного для среднеразвитых стран. Это означает, что все данные, которые приводятся в этом анализе экономической реформы в Китае в последнюю четверть XX в., с 1979 г. до сих пор, только сравнимы с исходными позициями и очерчивают динамику изменений. Принимая во внимание, что темпы роста ВВП и его распределение в социализированной общественной системе Китая постоянно высоки и составляют в среднем 9–9,5 % в год, можно произвести простую экстраполяцию на следующие годы.

Тут, однако, следует иметь в виду два обстоятельства. Первое, что перемены в экономике затрагивают все сферы общества – социальную политику, образование, науку, духовную культуру, здравоохранение, финансовую систему, политическую систему, внешнюю политику и т. д. Все эти сферы не просто испытывают влияние модернизованной экономики и сами модернизуются, но и в свою очередь оказывают стимулирующее влияние на динамику и качество экономического развития. И второе, что все эти перемены в экономической системе – это только начало, закладка фундамента. Если оглядеть горизонты следуемой правительством Китая стратегии до 2020 и 2050 гг., то можно увидеть, что пройдено только немногим больше одной трети с того времени. Это означает, что реформа находится еще в фазе количественных наслоений и включения новых экстенсивных факторов неосвоенных пространств Центрального и Западного Китая.

В целом перед руководством Китая стоит грандиозная и судьбоносная во многих отношениях задача – качественно обновить выбранный общественно политический и экономический строй, утвердить право социалистической цивилизации в соответствии со спецификой китайского пути и реальности. По степени этой гигантской трансформации китайская социалистическая цивилизация все больше приобретает универсальные черты, которые воздействуют на всемирную систему. Итак, по мнению китайских исследователей этого грандиозного исторического процесса, предстоит совершить преобразования в трех направлениях экономического развития: а) качественно преобразовать экономическую систему; б) качественно преобразовать методы экономического роста; в) изменить целостную архитектонику экономической системы, чтобы она из дуалистической, сочетающей начала плана и рынка, стала единой, социалистической рыночной экономикой со своей развитой институциональной и нормативно-правовой базой, экономикой, которая не только регулируется рыночной конъюнктурой глобальной среды, но и сама определяет стабильность в глобальной системе. Это означает, что предстоит не только работа над экономическими факторами, но и над факторами духовной и политической культуры, над изменением качества жизни и качества человека.

Если проследить мировую историю, то можно увидеть, что 1,5 млрд человек на планете осуществили индустриализацию своих обществ за более чем двести лет, причем каждые 50 лет к первоначальному числу населения добавлялись новые 300 млн человек. Ставя себе цель построить «общество малого благосостояния» до 2020 г., Китай осуществляет революционный скачок в историческом развитии человечества, вводя 1,5 млрд человек за четыре десятилетия в развитую индустриальную эпоху, то есть каждые 20 лет он проходит путь, равный столетию. Впрочем, именно такой была оценка развития китайской экономической реформы со стороны Всемирного банка.

Каковы же, если коротко перечислить, предпосылки, чтобы ожидать в будущем стабильного развития китайской экономики с высокими темпами роста, как до сих пор?

На первом месте – огромные пространственные, ресурсные и человеческие резервы, которые все еще не включены со всем их потенциалом в систему китайской экономики. В Центральном и Западном Китае несколько сотен миллионов населения и огромные ресурсы только сейчас будут включены в систему интенсивного экономического развития, основанного на высоких технологиях. В то же время быстрое развитие науки и образования, о которых пойдет речь в следующей главе, будет предлагать экономике новые высокоэффективные управленческие, организационные и промышленные технологии все новых и новых поколений, что обеспечит высокую конкурентоспособность китайского производства на всемирном рынке.

Второе, даже уже сегодня мы уже можем говорить, что китайская экономика располагает мощной самостоятельной материально-технической базой, которая в состоянии модернизовать остальное пространство страны. Только лишь из перечисления гигантских проектов, которые уже в эти годы начала осуществлять страна, видны огромные возможности этой базы.

Третье, как видно по всему, китайское руководство не намерено останавливать или замедлять реформы. Сказки о «перегреве» – только для тех политических анализаторов, которые не в состоянии оторваться от представлений об экономическом развитии в прошлом. Факт, что насколько активнее разворачиваются политические реформы, настолько масштабнее, стабильнее и продолжительнее ее успехи и сильнее интеграция страны в глобальную экономическую систему.

Четвертое, целостный процесс развития экономики – главное условие модернизации страны. А это безрезервно подкрепляется народом, что является гарантией роста страны и хорошего самочувствия китайского народа, в силу чего он все более уверенно будет реализовывать новые поражающие воображение инициативы в развитии своего общества. Гигант уже вполне определенно встал на ноги и уверенно идет своим Путем.

Пятое, уже сегодня можно сказать, конечно с оговорками, что со своими темпами и масштабами экономического развития Китай все больше дает заявку стать одним из самых мощных центров в мире. Некоторые исследователи называют его сегодня «всемирным цехом», но его доля во всемирной торговле и во всемирных экономических отношениях все еще очень низка. Однако высокие темпы развития, иностранные инвестиции, быстрая модернизация все новых и новых секторов китайского народного хозяйства, интенсификация, овладение новыми рыночными нишами в глобальной экономике являются гарантом того, что, вероятно, уже в течение следующих 10–15 лет Китай будет иметь равные или близкие по объему показатели с США, и тогда, определенно, он будет представлять собой новый мощный экономический центр мира.

Шестое, гарантии этих перспектив китайской экономики дают нам как глобальные тенденции мирного развития человеческой цивилизации и активные усилия всемирной общественности в разрешении глобальных конфликтов мирными средствами, так и непоколебимая политика руководства КНР, которое придерживается последовательно и рационально принятой в 80-е и 90-е гг. ХХ в. и непрерывно совершенствующейся стратегии, ведущей страну в будущее.

---

Ки­тай­ский афо­ризм.

Ки­тай­ский афо­ризм.

Ки­тай­ский афо­ризм.