РАЗДЕЛ ВТОРОЙ СОВРЕМЕННАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ И ФИЛОСОФИЯ КИТАЯ ГЛАВА 3 ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА И ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕФОРМЫ

ГЛАВА  3

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА И ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕФОРМЫ

  

Из всех рассматриваемых в этом разделе тем, анализ которых, вероятно, поможет раскрыть сущность современной китайской цивилизации, дабы дать читателю возможность прикоснуться к поражающему мир восходу долго дремавшего азиатского и мирового гиганта, вот уже четверть века уверенно движущегося своим «Путем» – путем создания рыночного социализма с китайской спецификой, тема «Политической системы и политических реформ», бесспорно, является наиболее трудной, а сама политическая система – наиболее часто критикуемой и без каких-либо серьезных аргументов объявленной «недемократической», не отвечающей нормам «правильной».

1. «Правильной» сегодня считается политическая система, которая связана с доминирующей экономически, военной силой и технологически, причем сбрасывается со счетов то, что во все времена лидер и гегемон в мировой политике всеми возможными средствами навязывал свое представление о политическом устройстве как «единственно правильное». Так было и с Римом, и с Халифатом, и с Монгольской и Османской империями, со сменяющими одна другую в мировом лидерстве европейскими колониальными империями, так происходит и сегодня. Рыцари этой «плоской» идеологии считали время каждой из подобных империй бесконечным сохранением настоящего. В Новое время Гегель по-философски закладывает этот казус между действительным движением истории и стремлением временно господствующих сил к вечности в афоризм: «Все действительное разумно и все разумное действительно». Многие из современных ему и современных нам идеологов считали и считают, что таким образом оправдывается и возвеличивается именно настоящее в статичном «действительном» как «разумном». Но у Гегеля, самого блестящего диалектика всех времен, действительное не было равно существующему. Действительное было тем, что необходимо, что предлагает решение проблем настоящего и поиск через разум наиболее верных форм развития истории, и именно как таковое оно было определено им как «разумное».

Предлагает ли история ХХ в. и первых десятилетий ХХI в., следуя инерции предыдущих веков, решения накопленных в течение тысячелетней человеческой истории проблемы через опыт настоящего лидера, который упорно хочет закрепиться как гегемон всего человечества? Категорично «Нет!». Напротив, следование предлагаемой им форме политической организации общества и принципам решения глобальных проблем привело к еще более тяжелым проблемам человечества. Следование этому пути, бесспорно, отводит человечество в новый «тупик», выйти из которого можно только понеся тяжелые поражения для всей цивилизации.

Из предложенного во введении анализа, также и из непредвзятого подхода ко всей истории человечества неизбежно следует вывод, что история – это открытый многолинейный процесс, который разворачивается под воздействием многих факторов, выстраивающих сущность данной системы на каждом конкретном этапе, так и под влиянием различных воздействий социального, другого общественного характера или природно-климатического плана. Тут нет никакого предварительно заданного образца, модели «правильного» развития. «Правильным в каждый отдельный момент является такое развитие, которое в наиболее высокой, оптимальной относительно реальных возможностей степени помогает решить проблемы этого общества, сохранить его и развить в максимально высокой степени. Этот фундаментальный принцип всей эволюции в человеческой истории не является исключением из него. То, что человечество в лице своей элиты «выбирает» путь дальнейшего развития и формы этого развития, вовсе не означает, что человечество может делать все, что ему хочется, или то, что заблагорассудится данному политику – «вождю», императору, диктатору, президенту и т. д. Делается то, что реально возможно с использованием унаследованных средств, материальных и духовных условий, направлений, доминирующих ценностей, а также и возникающих в процессе развития новых возможностей, средств, настроений и ожиданий, надежд.

Созданные еще в глубокой древности ядра и центры региональных цивилизаций, возникшие в определенных природно-климатических условиях, на определенной ступени развития своей духовной культуры, разделения труда, формирования той или иной религии, претендующей на универсальность своих ценностей, которые, хотя и взаимодействуют в веках и особенно сегодня в глобальную эпоху, сохраняют свою глубокую идентичность и различные взгляды на мир и будущее человечества. Они выражают многообразие человеческих культур, которые только в своем свободном взаимодействии обеспечивают его жизненность.

Право на «правильность» решения в условиях зрелости данной цивилизации и данного конкретного общества, и особенно в современную эпоху, оспаривают множество идеологий, начиная от религиозных и заканчивая либеральными, консервативными, анархическими, коммунистическими, социалистическими и другими идеологиями. Нет никаких гарантий, что идеология наиболее развитого на данном историческом этапе государства или даже цивилизации – «наиболее правильная», просто потому что на следующем конкретном этапе, когда это государство будет замещено в лидерстве другой державой или цивилизацией, его идеология будет объявлена «неправильной», а идеология нового лидера «правильной».

На современном этапе развития человечества «правильными» объявляются идеи либерального капитализма о представительной демократии и свободном рыночном хозяйстве, притом в их крайних формах – индивидуализм и рыночный фундаментализм. Отсюда идет и давление на остальные общества применять эти образцы независимо от их исторической традиции, культурной идентичности и социальной зрелости и готовности сделать это с той же эффективностью, с какой эти образцы работают в задающих тон в технологическом, экономическом, политическом и духовно-культурном развитии человечества странах на данном этапе. Это давление осуществляется не только политическими и дипломатическими средствами, а нередко и посредством войны.

В сущности, если внимательно всмотреться во все историческое развитие человечества в многочисленных конкретных формах, не можем не отметить доминирование двух линий, двух генеральных тенденций, заданных еще в глубокой древности – античные Афины и Спарта – и обоснованных в философских системах Платона и Аристотеля. В «линии Платона» наблюдается доминирование общего – идей, государства, общества над частным – единичным человеком, индивидом. Напротив, в «линии Аристотеля» видим доминирование единичного, отдельного над общим – индивида над государством, обществом. Эти линии будут развиваться в средневековье во взглядах «реалистов» – Бог, общее, идеи – и «номиналистов» – отдельный человек, отдельные реальные вещи. В Новом времени увидим их у «рационалистов» – Р. Декарта, Г. Лейбница, Б. Спинозы, Г. Гегеля, К. Маркса, В. И. Ленина и др. – и у «сенсуалистов» – Фр. Бейкана, Дж. Локка, Дж. Мила, А. Смита, Фр. Гаека, Карла Поппера, и т. д. до наших дней.

Непредвзятый подход к фундаментальным основаниям этих двух линий, реализованных как генеральные тенденции политического развития человечества до наших дней, демонстрирует, что, в сущности, в двух взглядах, выстраивающих две линии, предлагаются решения проблем исторического развития каждого общества в соответствии с такими фундаментальными принципами и ценностями, как «свобода», «солидарность», «социальная справедливость», «равенство», «субсидиарность», которые являются единственными критериями для рационального и гуманного развития общества.

Бесспорным также является факт, что сегодня ведущая глобальная тенденция в развитии человечества – это демократизация. Другой ведущей глобальной позитивной тенденцией является создание единой системы мирового разделения труда и единого глобального рынка для торговли и обмена. В реализации этих тенденций различные общества находятся на различных ступенях в соответствии со своим уровнем социальной и экономической зрелости, историческими и культурными традициями и национальной идентичностью. Тут чье-то желание навязывать те или другие свои представления как универсальные приводит и будет приводить к срывам в тех обществах, что являются объектом этих насильственных изменений для введения демократического устройства и рыночной экономики. Не нужно далеко ходить в истории или геополитическом пространстве, потому что почти все восточно-европейские страны и страны, которые составляли бывший Советский Союз, стали объектом именно таких силовых внедрений демократии со стороны западного, либерально представительного типа и свободной рыночной экономики, и почти все эти общества переживают тяжелый кризис от этого «шокового перехода», не согласованного с реальностями, традициями и их идентичностью, ожиданиями, надеждами народов. Причин этому много, но бесспорно, что среди главных можем назвать неподготовленность новых политических элит в этих странах выработать верную стратегию и следовать рациональной политике реформ, потому что либеральная представительная демократия – это не только система процедур и формального участия в парламентских и других выборах, а это также и система принципов и ценностей, то есть как культура и рыночная экономика представляют собой не только «свободную куплю-продажу» определенных товаров и услуг, но и соблюдение целой системы принципов, норм законов и правил защиты интересов не только «продавца» и «покупателя-клиента», а и всего общества, то есть так же, как культура, как общественно значимая и общественно ответственная деятельность.

В этом плане демократия, понимаемая в ее западной, либерально-представительной форме как культура, опирается на определенные принципы и ценности, адекватные ее природе и объясняющие ее притягательную силу и ее поддержку все новыми народами и странами на современном этапе. На поверхности понимания демократии как культуры обычно лангируют элементарные идеологи, используя так называемые «демократические ценности», такие, как «политическая свобода» и «права человека». Однако если посмотреть глубже, невозможно не увидеть, что так называемые демократические ценности являются проявлением более фундаментальных принципов и ценностей культуры. Это означает, что следует обратить внимание на те принципы и ценности, которые заложены во всех культурах и которые создают фундамент различных цивилизаций, а не только специфический продукт данного общества. Лишь так предлагаемый анализ может быть объективен и продуктивен, а не односторонен и тенденциозен. Несомненно, универсальные ценности, которые вместе с тем являются и принципами, которые мы видим в истории и культуре каждого народа и цивилизации, – это свобода, равенство/справедливость и солидарность. Эти три универсальные принципа-ценности связаны с разрешением целой группы проблем, относящихся к отношениям между «личностью» или «индивидом» и «обществом», «государством», между «лидером» и «массой», между «суверенитетом личности» или «нации» и их зависимостью от государства или надгосударственных интернациональных институций, и не на последнем месте, к иерархической системе общества – следует выяснить, находится ли индивид или общество в основе пирамиды и что следует из ответов истории и из культурных традиций отдельных обществ и цивилизаций.

Проследим интересную для нашего анализа политической системы Китая первую и внутреннюю альтернативу западной либеральной демократии, представляемую в идеологии марксизма и практике социализма. Что марксизм, на чьей идейной основе строится политическая система Китая, обогащенная некоторыми специфическими чертами учения Мао Цзэдуна и идеями Дэн Сяопина, о которых пойдет речь при рассмотрении этих двух ключевых фигур в истории нового, социалистического Китая, с внутренней альтернативой западной либеральной демократии, можно увидеть только при проведении сравнительного анализа идей Ж.-Ж. Руссо и Г. Гегеля с идеями К. Маркса.

К. Маркс продолжает линию коммунитарного либерализма, развитую Ж.-Ж. Руссо, он продолжает линию панлогизма истории и признания доминирования общего, государства, общества над индивидом, развитую Гегелем. В работах Ж.-Ж. Руссо «О причинах неравенства» и «Общественный договор» автор проклинает момент появления частной собственности, считая ее виновником всех бед человеческой цивилизации¹. Однако, развивая линию реализма и рационализма в философии и политической философии, марксизм дает идейные основания политической практики социализма, включительно и в Китае, то есть не только объясняет причины неравенства в эпоху классического капитализма, но логически выводит средства для преодоления этих причин, которые, по существу, являются основой глубокого «отчуждения» человека от его человеческой сущности. Обратное видим в так называемом «классическом либерализме». Так, согласно с классиком либерализма Дж. Локком, (см. его «Два трактата об управлении государством») власть должна охранять естественные права людей, их свободу и частную собственность. Сама частная собственность представляет собой не просто священное право, но и пространство, в котором реализуется индивид.

В то же время мы видим, что между двумя очерченными в самых общих чертах линиями политической философии об отношении общего и отдельного в новейшее время, когда, кроме практики капитализма, история включает и практику социализма как общественно-политическую и экономическую систему, а часто и управление так называемыми капиталистическими обществами было в руках социалистических и социал-демократических партий, наблюдаются интересные синтезы, когда каждая из этих линий обогащается идеями другой. Как правило, кроме крайних «левых» и «правых» политических партий и идеологий, продолжающих конфронтацию как форму политической борьбы, в последние десятилетия, прежде всего в развитых странах, наблюдается движение «левых» партий к центру, то есть «вправо», и движение «правых» партий к центру, то есть «влево». Иногда, как в случае с английскими лейбористами Тони Блэйера, это движение настолько устремляется «вправо», что размывается его «левизна». Можно перечислять много примеров подобных синтезов, но нe станем на этом останавливаться. Все это, однако, в самой высокой степени стимулирует политическую практику и развитие современных обществ. В данном случае важно подчеркнуть, что марксизм в этом отношении является действительным наследником идей либерализма в новейшее время. Он сочетает в себе через последовательный синтез идеи европейского просвещения и рационализма. Как бы ни был обвиняем в гравитирующем материалистическом монизме по отношению к экономизму классический марксизм, созданный К. Марксом и Ф. Энгельсом и в некоторых моментах удачно обогащенный В. И. Ленином, он не отрицает и не пренебрегает ни ролью духовного начала в истории, ролью идеи, ни ролью индивида (личности) в диалектике общественных процессов. Ни в одном из их анализов не встретишь утверждения об автоматическом однолинейном развитии истории только в силу действия так называемых объективных условий и обстоятельств. В этом смысле марксизм действительно был материалистической диалектикой истории, в которой взаимодействуют все уровни общественной жизни и идеальное, общественная и вообще коллективная собственность и ее индивидуализированные формы рядом с частной собственностью.

Еще в «Коммунистическом манифесте» К. Маркс и Ф. Энгельс записывают свою формулу будущего бесклассового общества, где «свобода всех является условием свободы каждого и свобода каждого является условием свободы всех». Но тут, как мы видим при анализе понимания К. Марксом и Ф. Энгельсом свободы, так и в их понятии о равенстве, социальной справедливости и солидарности, как о фундаментальных ценностях любой человеческой культуры, общественной организации, ведущей в этой диалектической, дуалистической системе, по словам одного из авторов современного либерализма К. Поппера², – это общее, материалистическое общество, государство. И поэтому этот либерализм, насколько и признает право и возможности личности реализовать свою свободу как условие свободы для всех, как у Джона Локка, Адама Смита, Фридриха Гаека и т. д., или «идеальное», «духовное» превращение идей в «материальную силу», как условие динамизации материи, экономических условий жизни общества, был в конечном итоге коммунитаристским. Но только в таком понимании этого фундаментального диалектического положения марксизма заложено и объяснение его восприятия азиатскими, коммунитаристскими философско-социальными и политическими системами (Китай и т. д.). Это объясняет, почему одна, по существу, европейская, западная политическая доктрина, политическая философия так глубоко вкоренились в традиции азиатских культур, тут в случае китайской политической культуры и цивилизации.

Свобода, согласно пониманию Маркса и Энгельса, как продолжение идей Спинозы и Гегеля заложена в понимании и овладении идеями необходимости, которую общество несет в системах материального производства, в материальных условиях жизни людей.

В «Анти-Дюринге» Ф. Энгельс утверждает, что в будущем социалистическом обществе развитие производительных сил и постановка их под коллективный контроль и под «плановое руководство» в соответствии с общественными интересами не только обеспечивает развитие материальных условий существования людей, но также и «развитие и применение их физических и духовных способностей»³. Господствующие до тех пор над людьми производительные силы попадают под их контроль, причем таким образом они впервые становятся действительными и сознательными хозяевами природы, потому как они становятся хозяевами своего собственного объединения в общество. И только с этого момента люди начинают абсолютно сознательно творить свою историю… «Именно это Ф. Энгельс и К. Маркс объявляют «скачком человечества из царства необходимости в царство свободы»⁴. Тут все элементарные заключения, что Маркс пропагандировал обычное бегство от производства как условие обретения свободы, неуместны. В третьем томе «Капитала» К. Маркс идет дальше, объясняя это положение, заявляя, что «царство свободы начинается в действительности там, где прекращается работа, продиктованная нуждой и внешней целесообразностью, и, следовательно, по природе вещей оно лежит по другую сторону сферы собственного материального производства»⁵.

Это фундаментальное понимание свободы у К. Маркса и Ф. Энгельса, однако, предопределяет и их понимание равенства (социальной справедливости. Притом в этом коммунитаристском либерализме, неправильно называемом К. Поппером дуализмом детерминизма и либертаризма), где свобода индивидов – это форма опознания, овладения и даже преодоления через выбор поведения внешней необходимости, представленной конкретными формами материального производства данного общества, социальная справедливость/равенство не вступает в противоречие с ней. Напротив, именно в коллективных формах собственности на средства производства и ее коллективной реализации, управлении, согласно К. Марксу и Ф. Энгельсу, заложена предпосылка о равных условиях и возможностях индивида, также и их «планового руководства» и господства над материальными условиями жизни. Обратите внимание, насколько велик и до сегодняшнего дня авторитет Джона Локка, и увидите, что свобода индивидов, понимаемая как свобода поведения вне отношения к условиям жизни и главным средствам производства, находится в противоречии с равенством, с социальной справедливостью. Поэтому и общество классического капитализма, при котором практикуется либеральная демократия, прежде всего как процедуры, правила, нормы поведения, беспомощно решить проблему социальной справедливости вопреки всем усилиям благородных политиков. В этом обществе, как бы ни было сладко слово «свобода», – оно бесплодно, беспомощно как в решении проблем социальной поляризации, так и глобальных проблем углубления противоречия между богатством и бедностью.

В отличие от индивидуалистского либерализма коммунитаристский либерализм предлагает решение этих проблем. В этом либерализме основные принципы и ценности свободы, справедливости и солидарности находятся в диалектическом единстве, и каждая из них является реальностью и возможностью быть предпосылкой другой и реализоваться через них и в них. Только следует хорошо понять эту диалектику и сделать ее основой реальной политики.

В первой фазе коллективистского, социалистического общества, где собственность будет общественной, согласно К. Марксу, в его труде «К критике Готской программы» будет действовать принцип: «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Но, к сожалению, и у Маркса, и еще более судьбоносно – в системе государственного социализма Восточной Европы и бывшего Советского Союза, после того как был отвергнут рынок как объективный регулятор между различными способностями (профессиональная подготовка, качество личности и качество ее труда), который является абсолютно необходимым условием для соревнования/конкуренции, не был предложен никакой другой механизм, кроме как государственное администрирование. Как результат, были созданы искусственные механизмы постоянного сдерживания динамики системы производства и уравниловки в вознаграждениях по принципу: «от различных способностей – различный труд, но при одинаковых должностях – равные результаты». Таким образом, сама идея социальной справедливости была нивелирована и доведена до уравниловки в бедности, и вместо свободы индивидов как пространства для их инициативы и творческого проявления наступил произвол партийного и государственно-административного аппарата. Потому что в конечном счете не персонал различных предприятий и организаций, а именно партийный и государственный аппарат распоряжался государственной собственностью.

На основе такого несвободного ассоциирования не могло быть и речи о реальной социальной солидарности. Индивиды были поставлены в скрытую конфронтацию между собой и системой власти, где идеология расходилась с реальностью. Была необходима радикальная реформа, которая бы поставила в единство принципы/ценности свободы, социальной справедливости и солидарности, которые бы динамизировали социалистическое общество. К сожалению, в странах Восточной Европы и бывшего Советского Союза начало этих реформ чересчур запоздало, и что было еще более трагично – не была найдена верная стратегия реформ. Разрушаясь, советская система повлекла за собой все свои сателлиты к глубоким потрясениям. Самостоятельное движение Китая, который сумел вопреки своим тяжелым смутам в период десятилетия «культурной революции» найти верный путь реформ, поставив политическое решение проблем в соответствии с диалектическим единством фундаментальным принципам свободы, социальной справедливости и солидарности, так как они поставлены в аутентичном марксизме, и как требуют реальные возможности исторического развития социализма в Китае на этом историческом этапе, спасло его для будущего.

2. Китай, выйдя из своего почти двухвекового полуколониального развития до 1911 г., шел естественно, логично к достижению созданной и функционирующей сегодня в стране социалистической политической системы. После Синхайской демократической революции в октябре 1911 г. в Китае возникла политическая сила Гоминьдан, которая, однако, была не в состоянии ни справиться с многочисленными провинциальными милитаристами, раздирающими на части огромную страну, ни впоследствии с японским нашествием и оккупацией. После 1921 г. на политической арене появилась новая, значительно более радикальная, но более решительная и имеющая постоянно растущую поддержку среди многомиллионного сельского населения этой страны политическая партия. Именно эта политическая сила провела бескомпромиссную борьбу с японскими оккупантами и предложила решение невероятно сложных проблем китайского общества, «приземляя» к реальности и традициям Китая принципы марксистско-ленинского социализма, посредством проведения идей Мао Цзэдуна. И вопреки тому что на начальных этапах своего пути к социализму Китай учился на советском опыте и получал помощь от Советского Союза, но в силу своей уникальной традиции и культуры, и не на последнем месте социально-экономической ситуации, Китай должен был сам решать свои проблемы. У Китая не было альтернативы. Альтернативой могла быть только новая иностранная зависимость.

Если посмотреть без предвзятости и тенденциозности на современную политическую систему Китая, то невозможно не заметить два доминирующих принципа – ее коллективизм, демократичность и ее централизм. В сущности, эти два принципа объединены в один, в соответствии с которым создаются как политическая система, конституционное устройство, система государственной власти, государственной администрации, так и сама структура и функционирование главной управляющей политической партии – Коммунистической партии Китая, а именно демократический централизм. Этот принцип получил статус универсального в политической системе Китая. И это не случайно.

Каковы бы ни были наименования формы, под которой реализуется этот универсальный, пронизывающий всю политическую систему китайского общества, принцип, иногда весьма удачные, а иногда отдающие дань марксистской идеологии, он выражает наиболее адекватный способ исторической и культурной идентичности этого общества и открывает горизонты для его дальнейшей модернизации и демократизации без сотрясения. Это так, потому что принцип демократического централизма, по существу, это принцип рационального управления в наиболее сложных стохастических системах, какими являются социальные. Однако и самая либеральная общественная система, которой сегодня объявляет себя американская, построена по принципу – ядро-государство, государственные институции, которые вырабатывают нормы и правила поведения и действия миллионов индивидов, следит посредством целой группы факторов за их соблюдением, практикует постоянный контроль и при случае через определенные средства налагает санкции, включительно и по отношению к нарушившим эти нормы в опасных масштабах индивидам. Поэтому независимо от названия этот принцип присутствует в обществах, которые хотят быть рационально организованными (рассматривая это как основной принцип). Но только при его филигранном применении на всех уровнях общественной системы, без перехода границ полномочий и прав может быть достигнут оптимальный результат синхронизации энергии миллионов индивидов, без ущерба для их свободы.

Основным законом КНР, как и любого современного цивилизованного общества, является Конституция. Конституция – это «свод», система принципов и положений, которые создают конструкцию правовой системы данного общества или группы обществ и определяют его специфику как политической системы и политического строя.

Принято в качестве обычной политической практики, что основной закон, коим является Конституция, с одной стороны, действует продолжительное время до изменений в политической практике общества и потребностей развития, пока не определится необходимость перемен в основных положениях и принципах действующей Конституции или она будет заменена новой конституцией. Это действие находится в компетенции высшего законодательного органа каждой страны и может происходить как при возложении, согласно той же действующей Конституции, особенных полномочий на этот высший законодательный орган, или он может сам объявлять перемены в силу своих полномочий. В Китае принято осуществлять данную деятельность Всекитайскому собранию народных представителей (ВСНП) в обыкновенном порядке. При этом, учитывая динамику развития за последние годы, это делается значительно более часто, так же как и принимаются существенные изменения в действующей Конституции. С 1949 г. в КНР были приняты четыре конституции – 1954 г., 1975 г., 1978 г. и действующая до сих пор Конституция 1982 г. В 1988, 1993, 1999 и 2004 гг. в этой Конституции были приняты исправления, изменения и дополнения к некоторым из действующих положений, как, например, в 2004 г. добавилось положение о строительстве материальной, духовной и политической культуры, о социальном обеспечении развития, о защите частной собственности и гарантиях прав человека.

Как конкретно разворачивается в системе основных положений и принципов универсальный принцип демократического централизма в управлении системой китайского общества?

Еще первый основной принцип утверждает, что «Китайская коммунистическая партия является единственной управляющей партией в Китае». В этом смысле ядро, центр политической системы китайского общества – это коммунистическая партия, которая в свою очередь задает тон идеологии социалистического развития общества. Вторым основным положением является утверждение, что форма политической системы, государственного устройства – это «демократическая диктатура народа», или специфичная конкретизация общего марксистского положения о «диктатуре пролетариата». Насколько, однако, верность по отношению к основным канонам марксизма-ленинизма, выраженная в употреблении основных понятий и категорий этой доктрины, и представляет необходимый момент в пропаганде перед обществом и миром верности этой доктрине и сохранение ее идентичности управляющей коммунистической партией, я определенно считаю, что ряд понятий и категорий, конкретно тут «диктатура народа» и «диктатура пролетариата», уже архаичны, они пережили реальности времени и самого китайского общества.

Сущность политической системы КНР – социалистический строй с такими его характеристиками, как форма политической власти, экономическая основа, исторические цели и средства их реализации. Согласно записанным в п. 5 «основным задачам и целям государства», это: «Следуя по пути строительства социализма с китайской спецификой, концентрировать силы на строительстве социалистической модернизации; под неизменным руководством Коммунистической партии Китая все народы страны, ведомые марксизмом, идеями Мао Цзэдуна и теорией Дэн Сяопина, неуклонно придерживаются народно-демократической диктатуры и социалистического пути, последовательно следуют курсу реформ и открытости, непрестанно совершенствуют различные системы социализма, развивают социалистическую рыночную экономику, развивают социалистическую демократию и усовершенствуют социалистическую законность, чтобы суметь собственными силами в ходе упорной борьбы постепенно осуществлять модернизацию промышленности, сельского хозяйства, обороны, науки и техники страны, чтобы превратить Китай в богатую, процветающую демократическую и культурную социалистическую страну»⁶.

В Конституции Китая имеется много специфических моментов, связанных как с ролью армии в создании социалистического государства, так и связанных с немалым количеством автономных районов. Для европейского читателя особое значение имеет тот факт, что в Конституции, которая провозглашает «Право управления страной», во втором основном положении «Статус и права граждан в политической жизни страны» записаны фундаментальные демократические права: «1) все граждане равны перед законом; 2) право избирать и быть избранными; 3) свобода мышления и свобода слова; 4) свобода вероисповедания; 5) свобода личности неприкосновенна; 6) свобода переписки; 7) право критики и внесения предложений; 8) предъявление государству требования о компенсации; 9) право на труд; 10) право на социальное обеспечение; 11) право на образование; 12) право свободы научной и творческой деятельности; 13) равноправие мужчин и женщин; 14) супруги обязаны обеспечивать плановое рождение детей; 15) граждане согласно закону должны платить налоги; 16) граждане обязаны служить в армии, принимать участие в народном ополчении»⁷.

3. Китайское государство, подобно другим уже бывшим социалистическим странам Центральной и Восточной Европы и Советского Союза, а также Вьетнаму и Кубе, – особенный тип государства. Это государство, которое не представляет институциональную административную форму политического господства определенных классов, партии которых на пути различных форм выборов непрестанно или по порядку, сменяя друг друга, используют эту административную форму для проведения в жизнь своих идей о развитии общества. Отсюда и иллюзия, а скорее заблуждение, закрепленное идеологами господствующих классов или групп, что государство – это надпартийная, общенациональная институция.

С другой стороны, китайское государство – открытая или правовая административная форма политического управления коммунистической партии. Это так, потому что коммунистическая партия в соответствии со своей идеологией и политическими целями создает социалистическое государство как особенную институцию, с особенной формой, в которой и через которую эта партия реализует свою идеологию и свои цели. Это заявлено в Конституции, и не единожды, поэтому логика анализа политической системы китайского общества требует сначала рассмотреть идеологию коммунистической партии и принципы ее самоорганизации, управления обществом, а также и взаимодействие и сотрудничество с другими политическими партиями Китая, и только после этого следует рассматривать собственно административные органы государственной власти в лице институций законодательной и исполнительной власти, и не на последнем месте статус и права граждан в политической жизни страны.

Итак, давайте коротко отметим основные моменты идеологии, из которой проистекают цели коммунистической партии, а также некоторые принципы ее собственной демократической организации.

Коммунистическая партия Китая, основанная летом 1921 г. и в продолжении около четверти века ведущая вооруженную борьбу за освобождение Китая от японской оккупации и за объединение страны, раздираемая разными сепаратистскими группировками, провозглашает 1 октября Китайскую Народную Республику, как новый тип социалистического государства. Ее конечная историческая цель, от которой она не отказывается после полувекового развития, – это «строительство коммунистического общественного строя». Идеология, которой руководствовались в своей деятельности Коммунистическая партия Китая – марксизм-ленинизм, обогащенный идеями Мао Цзэдуна и теорией Дэн Сяопина о строительстве «рыночного социализма с китайской спецификой». Так как идеи Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина будут рассмотрены в специальной главе, посвященной философии и политической философии современного Китая, здесь мы остановимся только на самом главном, жизненном в марксизме, что не было нивелировано историческим развитием до настоящего времени, а представляет собой один из главных факторов этого развития. А главное, жизненное в идеологии марксизма, не конкретные анализы современных К. Марксу и Ф. Энгельсу, а также В. И. Ленину политических событий, а философских принципов и положений, которые образуют методологию анализа общества как сложнейшей динамической, исторически и диалектически развивающейся системы.

Марксизм как философия, созданная К. Марксом и Ф. Энгельсом, продолжает линию, выдвинутую немецким диалектическим идеализмом (Кант, Фихте, Шеллинг и Гегель) и материализмом Л. Фейербаха, как наиболее развитой в то время формы материализма, одновременно представляет новую форму материализма, философии.

В эту материалистическую философию встроены как диалектика, наиболее развитую форму которой находим у Гегеля, так и активность субъекта, притом понимаемая не только по отношению к познанию, но и исторически как материально-практическая деятельность. В этом плане данный материализм вводит новый фактор в философствование – практику, которая рассматривается как социальная, общественно-историческая деятельность.

Развивая новый материалистический, диалектический и исторический взгляд на мир, К. Маркс выдвигает как главный критерий подлинности данной теории и основательности любого философствования не просто согласованность, соответствие нашего мышления с действительностью, а эффективность практики, понимаемую именно как материально-производственную и общественно-историческую деятельность. «Вопрос в том, владеет ли человеческое мышление предметной истинностью, это не вопрос теории, а практический вопрос. На практике человек должен доказать истинность, то есть действительность и мощь своего мышления, его принадлежность этому миру. Спор о действительности или недействительности такого мышления, которое изолировано от практики, – это чисто схоластический вопрос» (К. Маркс. «Тезисы о Фейербахе»).

Введение практики как нового аспекта философствования изменяет характер всей философии из объяснительной, созерцательной системы, делая ее системой духовно-практического усвоения действительности, которая по необходимости может изменять свою форму не только через новые естественнонаучные открытия, но и с изменением общественно-исторических условий и обстоятельств, подъемом общества на новую степень своего развития.

Таким образом, новый марксистский материализм, органично включающий диалектику и материально-практическую деятельность как абсолютно необходимую предпосылку для положительного познания действительности, и поэтому названный диалектическим и историческим, естественно, логически превращался в «алгебру революции» (А. Герцен) в политической доктрине о революционном изменении мира. «Философии только лишь разными способами объясняли мир; но задача заключается в том, чтобы его изменить», – гласит 11-й, последний тезис К. Маркса о Фейербахе, в котором заложен лейтмотив новой философии, становящейся ядром действенной политической идеологии. Но именно тут заложена и судьбоносная опасность от ее деформации, вырождение в различные односторонние политические интерпретации, задействующие те или иные политические практики. «Материалистическое учение гласит, – пишет К. Маркс в «третьем тезисе о Фейербахе», – что люди являются продуктами обстоятельств и измененного воспитания, – это учение забывает, что именно люди изменяют обстоятельства и что нужно воспитывать и самого воспитателя».

В действительности же, как подтвердила практика бывших социалистических стран из Центральной и Восточной Европы и бывшего Советского Союза, нет никаких гарантий, что «воспитатель», который изменяет обстоятельства на пути революции и «социалистических преобразований» на уровне общественной духовной культуры, овладел духом материалистической исторической диалектики и сможет найти самые верные решения общественных проблем – вызовов социалистической революции. Нет никаких гарантий, что «революционная практика» или объявленная «революционной» политическая деятельность, как двигатель общественной практики, будет представлять действительное, адекватное «совпадение изменения обстоятельств человеческой деятельности» (К. Маркс). К сожалению, как в бывшем Советском Союзе, так и в бывших социалистических странах «воспитатель», в данном случае коммунистическая партия, предпринял революционные изменения, и «строительство социалистического общественного строя», с редкими исключениями, в отдельные исторические моменты стояло на уровне современной ему духовной культуры и владело духом, а не догмами материалистической и исторической диалектики. Это уже с самого начала предопределило деформации данного общественного строя и логически привело к его краху в целом ряде стран Центральной и Восточной Европы, которые, как верные и тесно связанные сателлиты, следовали порочной политике советского руководства. К сожалению, в первые десятилетия своего развития на пути социалистического преобразования и КНР платила дань следованию заложенным Сталиным в политике КПСС и общественной практике интерпретациям аутентичного марксизма-ленинизма. Два обстоятельства спасли китайский социализм. Первое, это то, что и в начале и особенно после 60-х гг. КНР взяла самостоятельный курс на социалистические преобразования и, таким образом, оторвалась от удушающей и контрпродуктивной социалистической хватки советского руководства – от Н. Хрущева до М. Горбачева. И второе, руководство Китайской коммунистической партии в лице Дэн Сяопина, пережившее волнения «культурной революции», нашло верный путь и верные средства для экономических и социальных реформ Китая задолго до хаотических, недальновидных и беспомощных действий советского руководства в горбачевской «перестройке социализма». Иначе Китай бы ожидала та же судьба, какую переживают сегодня народы бывшего Советского Союза и других бывших социалистических стран. А может быть, ситуация была бы и более катастрофической, имея в виду огромное население Китая и довольно низкий уровень развития общественного производства в 1980-е гг.

Как и в недалеком прошлом, так и сегодня Коммунистическая партия Китая – самая большая коммунистическая партия в мире – приблизительно 64,5 млн человек, но это представляет только 5 % населения Китая. Главная историческая цель КПК – строительство коммунистического общественного строя – связывается с отстаиванием и соблюдением четырех основных принципов – «последовательное проведение реформ и открытость, при опоре на собственные силы и путем упорной и самоотверженной борьбы превратить нашу страну в могучую и процветающую, демократическую и культурную социалистическую державу»⁸.

Сам универсальный для построения китайского государства принцип демократического централизма в организации и самоуправлении коммунистической партии реализуется в целой группе основных принципов: «1) член партии подчиняется партийной организации, меньшинство большинству, нижестоящие организации вышестоящим организациям, все партийные организации, все члены партии Всекитайскому конгрессу КПК и ЦК партии; 2) все руководящие органы партии, за исключением учрежденных ею представительных органов и партийных бюро в непартийных организациях – выборные; 3) высшим руководящим органом партии является Всекитайский конгресс партии и избранный ею ЦК. Руководящие партийные органы на местах управляются местными партийными конгрессами и избранными ими партийными комитетами. Партийные комитеты несут ответственность перед партийными конгрессами на соответствующей ступени и отчитываются перед ними за свою работу; 4) вышестоящие партийные организации должны вслушиваться в голоса нижестоящих организаций и членов партии, а также должны своевременно решать поставленные ими вопросы. Нижестоящие партийные организации должны, с одной стороны, обращаться к вышестоящим за указаниями и отчитываться перед ними, а с другой – самостоятельно и с полной ответственностью разрешать все вопросы, находящиеся в их компетенции. Вышестоящие и нижестоящие организации должны обмениваться информацией, взаимно поддерживать и контролировать друг друга. Партийные организации всех уровней должны поощрять членов партии в более глубоком и основательном знакомстве с внутрипартийными делами и участвовать в их решении; 5) все партийные комитеты осуществляют принцип сочетания коллективного руководства с личной ответственностью за возложенную работу. По всем важным вопросам парткомы выходят с решением на основе коллективного обсуждения; члены парткомов должны на основе коллективного решения и разделения обязанностей честно выполнять свои обязательства; 6) партия запрещает культ личности во всех его формах. Необходимо осуществление контроля со стороны партии и народа за деятельностью партийных руководителей, и вместе с тем они должны сохранять авторитет тех партийных руководителей, которые представляют интересы партии и народа»⁹.

Не пускаясь в дальнейший анализ всех принципов организации и самоуправления КПК, которые конкретизируют указанные основные принципы, можем смело сделать вывод, что после сотрясений 50–70-х гг. ХХ в. КПК нашла и верные формулировки своей демократической организации, которая категорично показывает, что вовсе не является тоталитарной и авторитарной структурой, как принято классифицировать любую коммунистическую или левую партию, не разделяющую принципы индивидуалистического либерализма.

Как главная и, по существу, «единственная управляющая партия Китая», КПК осуществляет свою руководящую деятельность по отношению к государству в политической, идеологической и организационной области, более конкретно это означает, что руководит законодательной деятельностью и соблюдением законов; укрепляет и руководит Народной армией; руководит и управляет кадровой политикой государства; организует и мобилизует общество; и не на последнем месте стоит проведение идейно-политической работы в обществе¹⁰.

Политическое, идеологическое и организационное руководство Коммунистической партии Китая политической системой Китая реализуется посредством четырех основных институтов – Института Собраний народных представителей, Института многопартийного сотрудничества, Института центральной административной системы и Института военной системы Китая – Центрального военного совета.

Институт Собраний народных представителей представляет собой организационную форму государственной власти. Это основной политический институт. По Конституции вся власть в Китае принадлежит народу. Эта власть осуществляется на центральном, высшем уровне Всекитайским собранием народных представителей, а на местном уровне – местными Собраниями народных представителей. ВСНП – это высший орган государственной власти, а местные СНП – местные органы государственной власти.

«Всекитайское собрание народных представителей и местные собрания выбираются демократическим путем, они ответственны перед народом и находятся под его контролем.

Все государственные административные, судебные органы и органы прокуратуры формируются Собраниями народных представителей, отвечают перед ними и контролируются ими»¹¹.

Практика функционирования Собраний народных представителей подобна такой же практике в других странах с развитой конституционной системой. Тут необходимо отметить несколько основных моментов. Первый, Собрания народных представителей от ВСНП до местных СНП имеют пятилетний мандат и функционируют сессиями. Руководство собраний народных представителей осуществляется Постоянным комитетом с председателем и несколькими заместителями председателя, которые созывают депутатов на сессии и руководят заседаниями собраний. Второй важный момент, относящийся к ВСНП, это то, что оно может в обыкновенном рабочем порядке при внесенных обоснованных предложениях с 2/3 голосов внести изменения и дополнения в действующую Конституцию. Право толкования Конституции, как и контроль над соблюдением ее положений, возлагается на ПК ВСНП. ВСНП может отменить толкование Конституции, вынесенное его ПК. Третий момент связан с самим выбором депутатов. Статья 1 раздела VI гласит:

«Депутаты Всекитайского собрания народных представителей выбираются собраниями народных представителей провинций, автономных районов, городов с центральным подчинением и воинских частей.

Депутаты собраний народных представителей провинций, городов с центральным подчинением, автономных районов и городов с районным делением выбираются нижестоящими собраниями народных представителей.

Депутаты Собраний околий, городов без районного деления, городских районов, селений городского типа и больших сел избираются избирателями через прямые выборы»¹².

Институт многопартийного сотрудничества и политических консультаций – один из четырех основных институтов современной политической системы Китая. Представляющий форму организации Единого фронта, Институт многопартийного сотрудничества при проведении политических консультаций опирается на четыре основных принципа: продолжительное сосуществование, взаимный контроль, взаимное доверие, совместное принятие «славы и позора».

Какие партии являются соучастниками КПК в политической жизни страны?

1. Революционный комитет Гоминьдана Китая. Сокращенное название «Минге», официально создан 1 января 1948 г. В данный момент насчитывает 53 000 членов. Председателем является Хе Лули.

2. Демократическая лига Китая. Сокращенное название «Минмен», официально основана в январе 1939 г. В конце 1990-х гг. насчитывала 131 000 членов. Председатель – Дин Шинсун.

3. Ассоциация демократического национального строительства Китая. Сокращенное название «Минцзян», основана 16 декабря 1945 г. В конце 1990-х гг. насчитывала 69 453 члена. Председатель – Чен Сивей.

4. Ассоциация содействия развитию демократии в Китае. Сокращенное название «Минцзин», основана 30 декабря 1945 г. В 1990-е гг. насчитывала 65 000 членов. Председателем является Сюй Цзялу.

5. Рабоче-крестьянская демократическая партия Китая. Сокращенное название «Нунгундун», основана в августе 1930 г. В 1990-е гг. насчитывала 65 000 членов. Председатель – Цзян Чженхуа.

6. Партия Чжигундан Китая. Это партия китайских эмигрантов на Американском континенте и основана в октябре 1925 г. Насчитывала 15 461 человек в 1990-е гг. Председатель – Ло Хаоцай.

7. Общество «Цзюсан». Официально основано в мае 1945 г. В конце 1990-х гг. насчитывает 68 440 членов. Председатель – Хан Циде.

8. Лига демократической автономии Тайвань. Сокращенное название «Таймен», основана 12 ноября 1947 г. в Сянгане (Гонконг). В 1994 г. насчитывала 1441 членов. Председатель – Чжан Кехой.

Что характерно в общем плане для этих малых демократических партий? Первое, они принимают программу КПК и курс социалистического развития Китая. Второе, они участвуют в консультациях различных форматов по общегосударственной политике, выборе кандидатур для руководящих постов в государстве, обсуждении законов и т. д.¹³

Третий основной институт политической системы Китая – Центральная административная система, которая представляет собой целый ряд институций и органов исполнительной власти, а также огромное количество нормативов, и опыт практики в области образования, структуры и полномочий, и формы деятельности государственных административных органов.

В центральную административную систему КНР входят центральные административные органы в рамках института ВСНП, руководства центральных и местных административных органов на различных уровнях.

Центральный административный орган КНР – Государственный совет, который является и высшим административным органом государства. В сущности, это и есть китайское правительство. Вниз по вертикали располагаются провинциальные, автономные районы и города центрального подчинения правительству, далее следуют районные правительства и т. д. Государственный совет состоит из премьера, заместителей премьера, членов Государственного совета, министров, председателей различных комитетов и комиссий, Главного ревизора республики и начальника Секретариата. Мандат Государственного совета как правительства по вертикали до самого низкого звена включительно составляет пять лет. Кандидатура премьера обсуждается ВСНП по предложению председателя КНР, но назначается и сменяется председателем КНР, который обычно одновременно является и председателем КПК. На более низких уровнях процедура такая же. Заместители премьера, министры и другие члены правительства на соответствующем уровне предлагаются председателем правительства, утверждаются соответствующим СНП, но назначаются и меняются соответственно председателем КНР. Срок полномочий Государственного совета также равен пяти годам¹⁴. Председатель Государственного совета и Центрального правительства с 2003 г. – Вен Цзябао.

Четвертым основным политическим институтом КНР является Центральный военный совет. ЦВС КНР – основной государственный орган, который осуществляет руководство и единое командование всеми вооруженными силами. Вооруженные силы КНР состоят из Народно-освободительной армии Китая (НОАК), Народной вооруженной милиции Китая и народного ополчения. НОАК – это регулярная армия. ЦВС КНР является особо важным политическим институтом, потому что держит в своих руках все вооруженные силы для защиты социалистического строя, суверенитета, независимости и целостности государства. Обычно пост председателя ЦВС занимается освободившимся Председателем КПК и председателем КНР, как было в случае с Цзян Цзимином, но сейчас Председатель ЦВС – Председатель КНР, который также является и Председателем КПК Ху Цзинтао¹⁵.

4. Кроме четырех основных институтов, политическая система Китая, современный социалистический Китай имеет и другой весьма важный элемент политической системы – низовую демократическую систему. Через низовую демократическую систему Китай на деле показывает возможности социализма с китайской спецификой, потому что, по существу, речь идет о слабо и вообще не практикованной системе прямой демократии в западных обществах с развитой системой представительной либеральной демократии.

Следует отметить, что создание низовой демократической системы началось еще с образованием КНР параллельно с выбором местных СНП. В соответствии со спецификой населения и его поселенческой организацией низовая демократическая система прямого участия народа в управлении своими делами развивается в трех группах комитетов и сельской низовой автономности управления/самоуправления: а) сельские комитеты и сельская низовая автономия; б) квартальные комитеты и городская низовая автономия; в) собрания представительных работников и служащих и автономия предприятий.

Если иметь в виду, что из 1300-миллионного населения Китая 62 % – жители сел, то становится ясно, какую огромную роль играют в самоуправлении этого населения сельские комитеты. Этот процесс начал разворачиваться с 1978 г. до наших дней как последовательно, законно урегулированный Конституцией 1982 г. и сейчас действующей Конституцией. Комитеты создаются в зависимости от величины сел. Там, где имеется больше жителей, там создаются два или три комитета. Малые села организуются в один комитет. Сами комитеты состоят из 3–7 человек: председатель, заместитель и члены, которых их односельчане избирают на общих собраниях без чьих бы то ни было указаний и спускаемых «сверху» предложений на срок 3 года. Обычно это наиболее личностные и наиболее ярко показавшие свои возможности крестьяне, как в своей хозяйственной деятельности, так и в организации данного производства. Эти комитеты должны решать целый комплекс вопросов, связанных с жизнью в селах, с разрешением споров, уведомлять правительственные органы об идеях и инициативах крестьян, содействовать местным сельским советам, воспитывать население в высоких гуманистических идеалах. Деятельность сельских комитетов, подобно всей политической системе Китая, осуществляется в соответствии с демократическим централизмом. Через практику сельских комитетов реализуются в полном смысле этого слова социалистическое самоуправление народа и контроль народа над административными органами. Сегодня на различных уровнях обсуждаются формы прямых демократических выборов сельских комитетов, которые уже насчитывают несколько миллионов по всей территории страны. Еще в 1954 г. ПК ВСНП опубликовал Положения о создании комитетов городских жителей как форме их самоуправления и автономии. Конституция 1982 г. закрепила это положение, а в 1989 г. ПК ВСНП разрабатывает Закон о создании городских квартальных комитетов. Эти организации носят массовый характер и создаются на общественных началах. В эти комитеты входят от 5 до 14 человек во главе с председателем, 1–2 заместителя и 5–11 членов. Основные задачи этих квартальных комитетов схожи с задачами сельских комитетов, но тут нужно решать вопросы жителей квартала и брать обязательства по сотрудничеству и контролю местных административных советов.

Как сельские, так и квартальные и городские советы, как важная форма осуществления прямой демократии, являются одновременно и мостом, звеном, связующим массы с органами государственной власти на различных уровнях.

Свое существенное место в низовой демократической системе, как существенный элемент политической системы КНР, занимают и собрания работников и служащих предприятий и автономия предприятий. Эти собрания формируются на предприятиях с государственной формой собственности и наделены полномочиями по обсуждению докладов о развитии предприятий, перспективных планах, технической реконструкции и инновациях, повышении квалификации работников, распределении и использовании остального капитала, аккорде, аренде и системе собственности и т. д. Собрание также имеет право на рассмотрение решений, может предлагать свои решения и контролировать хозяйственное руководство данным предприятием. За последние годы в полномочия этих предприятий вошел также и выбор директора предприятия/завода. В каждодневной деятельности функции этих общих, полностью демократических собраний берут на себя профсоюзы, расположенные на территории данного предприятия. Однако однажды избранное руководство данного предприятия опирается на поддержку общего собрания, делая, таким образом, работников сопричастными всем последующим решениям и действиям¹⁶.

Если нужно сделать какой-либо вывод о характере политической системы и непрестанно проводимых политических реформах, то вывод будет следующим: эта система адекватна традициям и сущности социалистического китайского общества и по степени роста его экономической, технологической зрелости будет развиваться и демократическая политическая система, опять-таки, разумеется, с «китайской спецификой», не повторяя насаждаемый сегодня «единственно правильный образец демократии».