ГЛАВА 2
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
СОВРЕМЕННОЙ КИТАЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Современная глобальная
эпоха, наступившая после окончания холодной войны, и глобальная конфронтация
биполярного мира характеризуются интенсивными интеграционными процессами в
области экономики, политики, социальной сферы, охраны окружающей среды,
культуры, внешней политики и политики безопасности на региональном и глобальном
уровне. Таким образом, независимо от влияния некоторых негативных тенденций
предыдущих эпох, связанных с продолжающейся по инерции попыткой господства
одних народов над другими под различными формами, глубокой поляризацией между
бедностью и богатством, беспощадной эксплуатацией природы и усиления
климатического дисбаланса, цивилизация как целое стремится к своему новому качеству,
к новой организации международных, внутриобщественных и межчеловеческих
отношений.
Очень важным моментом, от
понимания и овладения которым во многом зависит, сможет ли достичь цивилизация
успехов в своей новой форме, отвечающей за ее технологические, финансовые,
экономические и культурные возможности, сумеет ли создать новую систему
международных отношений и новый международный глобальный порядок наряду с
развитием технологий, систем информации и коммуникаций, финансовых и
экономических систем, является развитие культурного сотрудничества, работа над
установлением «завершенного гуманизма». Поэтому независимо от возведенной на
глобальный уровень доктрины «о правах человека», дефицитом в современной
цивилизации все в большей степени становится именно гуманизм. Наряду со многими
измерениями, только часть из которых включена в сильно идеологизированный и
неолиберальный аспект, доктрина о «правах и свободах человека», «завершенный
гуманизм» предполагают и требуют знания культур, философии и материальных основ
духовной и материальной цивилизации. А среди наиболее мощных структур и
цивилизаций, которые присутствуют в культурном и цивилизационном пространстве и
развитии человечества с глубокой древности до наших дней и включают в себя
судьбоносную битву за его будущее, бесспорно, выделяется китайская культура и
цивилизация. Также очевидно, что в силу многих причин эта культура и
цивилизация мало известны всему остальному человечеству. Но когда идет речь о
третьей по территории стране, после России и Канады, со своими 9,6 млн км2
и с 1 млрд и 300 млн населения, что вместе с остальными 200 млн
китайцев в Юго-Восточной Азии и в целом мире составляет 1,5 млрд человек, то
это просто непростительно. Особенно потому, что Китай не движется в общем русле
и не следует предписаниям так называемого «Вашингтонского консенсуса» о полной
либерализации и отстранении государства, а, наоборот, демонстрирует в новых
условиях возможность сочетания принципов рынка с государственным
регулированием. Непростительно еще и потому, что на фоне провалившегося
государственного социализма в бывшем Советском Союзе и странах Центральной и
Восточной Европы, тяжелого перехода к демократии и рыночной экономике, которые
переживают Россия и другие постсоциалистические страны, в том числе и Болгария,
следуя единственной модели, навязанной США, реформы в Китае и его
экономическое, социальное и культурное развитие показывают, что имеются и
другие варианты социализма, другие варианты цивилизационного развития,
связанные с действительно растущим благоденствием всех, с развертыванием
реальной демократии и отстаиванием принципов гуманизма при сохранении
стратегической роли государства.
Знакомясь с историей Китая,
мы не можем не выделить несколько специфических моментов, воплощенных в великих
принципах, которыми характеризуется и на основе которых возвышается китайская
цивилизация – это ее самая долгая и непрерывная культурная и
государственная традиция на Земле по сравнению со всеми остальными странами;
это и цивилизация, население которой непрестанно составляет 1/4 населения
Земли, естественно, она с полным правом может претендовать на представление
общечеловеческой цивилизации; это цивилизация, которая на долгое время была
закрыта от всего остального мира и в наиболее высокой степени сохранила свою
«специфичность». Тут символами являются Великая Китайская стена –
единственное творение рук человеческих, которое видно из космоса, и «Закрытый
город»; это цивилизация, которая, «открываясь», следует своему пути во
Вселенной, тут символом является Великий шелковый путь через пустыни,
связывающий Поднебесную (Чжуньго – «Серединное государство» –
собственное имя Китая) с остальными странами мира и Тихого океана, и Дао –
универсальный закон, путь, который лежит в основе Великого порядка Вселенной и
человеческого общества; ее гуманизм – человек – это не просто центр
Поднебесной, но он и центр, в котором встречаются и соединяются Небо и Земля,
великие начала «Ян» и «Инь»; стремление к гармонии, выраженное не только в
искусстве и архитектуре, но и в гармонии отношений между поколениями,
сохраненной в глубокой и здравой традиции до сегодняшнего дня; достоинство и
уверенность в своих силах, которые сохранили эту цивилизацию, прошедшую через
страшные эпохи упадка и разрухи, но возрождающуюся уже четверть века
незнакомыми миру темпами в одном неудержимом восходе подобно возрождающемуся
гиганту; и не на последнем месте следует отметить высокое уважение во все эпохи
к знанию, мудрости1.
Современный Китай поражает
многими вещами, но прежде всего и главным образом темпами экономического
развития и модернизации, своей финансовой мощью, ясностью целей, которые он
ставит стратегически во времени и неуклонно следует своим путем, верный
традициям, создавая рыночный социализм с китайской спецификой. Таким образом,
Китай на деле доказывает, что есть и другие альтернативы модернизации на пути к
успеху развивающихся стран, кроме как либеральный капитализм. Достаточно лишь
отметить, что ВВП Китая за четверть века, с 1980 г., когда начались
реформы по модернизации и была установлена стратегия «общества малого
благоденствия», вырос больше чем в четыре раза к 2005 г. и уже составляет
свыше 1,5 трлн долл., что подразумевает годовой доход каждого отдельного
человека в среднем в размере 1200 долл. Только по этому показателю Китай по
общему объему ВВП стоит на шестом месте после пятерки самых развитых стран
мира. Но следует отдавать себе отчет, что, по оценкам экспертов Мирового банка,
покупательная способность этих средств в Китае в пять раз выше таковой в США,
Японии, Франции, Германии и Великобритании и т. д., и фактически этот ВВП
может быть приравнен к более чем 5 трлн долл., что моментально выводит Китай на
второе место после США с 50 % от их ВВП. Однако то, что особенно поражает,
это небывало высокие постоянные темпы экономического роста, которые составляют
с 1980 г. и до сегодняшнего дня в среднем 9,4 % годовых. Конечно,
руководители Китая отдают себе отчет, что они все еще живут в развивающейся
стране с множеством нерешенных вопросов, особенно в отношении сельского
населения и населения во внутренней и западной частях страны. Поэтому, следуя
непрестанно обогащающейся и конкретной стратегии, Китай ставит своими целями до
середины XXI в. осуществить четыре этапа модернизации страны и стать
«обществом малого благоденствия» – «Сяокан» – со средним доходом на
душу населения от 7500 до 8000 долл., что означает четырехкратное увеличение
ВВП страны каждые 20 лет. Ко множеству статистических данных, которые
производят сильное впечатление в отношении динамики и сильно развивающейся мощи
Китая, могут быть добавлены также факты, что Китай это не только ядерная сила,
обладающая своим ракетным стратегическим арсеналом, своими спутниками в
космосе, но и уже третья страна в мире, осуществляющая свои самостоятельно
пилотируемые полеты в космос.
Гарантом того, что стратегия
модернизации Китая в XXI в. будет продолжаться и выведет Китай к середине
столетия на первое место по общему ВВП, являются несколько факторов. Во-первых,
Китай уже занимает второе место в мире после США по обладанию самыми крупными
валютными резервами в 610 млрд долл., что позволяет ему предпринимать
масштабные стратегические проекты по реализации реформ, а также оставаться
финансово стабильным при изменении конъюнктуры глобальной рыночной среды.
Во-вторых, стратегия модернизации реализуется вместе со стратегией открытости
Китая и полноценной интеграцией страны в глобальной экономической системе. Так,
за четверть века в Китай поступило 515 млрд инвестиций, причем годовой темп
поступлений равнялся сумме, большей 50 млрд долл. 400 из 500 крупнейших ТНК в
мире имеют свои филиалы в Китае. К маю 2004 г. в Китае уже функционировали
480 000 фирм с иностранным и китайским капиталом. Третьим фактором
является уже доказанное умение Китая стратегически проводить модернизацию во
времени и пространстве, делая шаг за шагом на пути технологического
перевооружения индустрии и сельского хозяйства и разворачивая этот процесс с
востока на запад, от развитых прибрежных регионов к западным и внутренним
регионам, в которых живет около 30 % населения, но за счет этого имеется
более чем 75 % природных ресурсов Китая. Четвертым фактором можем назвать
утверждение многих форм собственности, среди которых государственная является
доминирующей, что выступает важной предпосылкой для успешной реализации
экономических проектов с использованием в различных соотношениях методов
планирования и рынка. И в-пятых, не на последнем месте, а в единстве со всем
предыдущим, даже, может, и в основе всего этого, лежит умение следовать
глубокой и сильной традиции, которая постоянно модернизуется. В сущности,
реформа – раскрепощение сил Китая, возрождение сил этого гиганта без
оставления почвы его глубоких жизненных традиций. Все это происходит в духе
знаменитого китайского реализма, выраженного образно в актуализированном Дэн
Сяопином древнем афоризме: «Переходи реку внимательно, ощущая камни под своими
ногами».
С глубокой древности,
вероятно, еще с IV тыс. до н. э., китайская цивилизация строится как
патронимическая структура во главе с верховным правителем. На вершине пирамиды
стоит государство – общество, далее следуют провинции, каждая со своей
спецификой духовной и материальной культуры, затем идут поселковые образования,
областные и окружные города, села, роды и семейства. У подножия этой пирамиды
стоит отдельный человек, китаец. Все это берет свое начало, интегрируется от
единой иероглифической письменности и традиций в отношениях между различными
уровнями по вертикали и по горизонтали между отдельными членами семейства и
отдельными гражданами общества.
Эта структура имеет и другое
измерение по вертикали Небо–Земля. Небесное «Дао» определяет земное «Дао», а
оно в свою очередь определяет «Дао» отдельного человека, который является
сочетанием двух отдельных сил Ян и Инь. Таким образом, если центр Земли –
«Серединное царство» (Чжуньго) – Китай, то центр общества – это
именно отдельный человек. Все это находится в гармонии и создает «Великий
порядок», который следует основным принципам и началам: человеколюбие
(гуманизм), ритуал (этикет), справедливость и мудрость (учение, знание, ум).
Все эти принципы-начала связываются с долгом. Долг не подчиняется мимолетным
эмоциям и настроениям, а подчиняется требованию относиться к каждому члену
общества, к каждому человеку так, как бы тебе хотелось, чтобы относились к
тебе. Если ритуал (этикет) – это форма, в которой реализуются все другие
начала-принципы, то человеколюбие – это тот принцип, который должен вести
все поведение каждого человека, а мудрость (ум) – это фактор, который
помогает каждому продвинуться в этой установленной с глубокой древности
иерархичной структуре. Во все времена на самой высокой ступеньке иерархической
лестницы качеств стоит мудрость (ум, знание). Не случайно, почти во всех
древних учениях «совершенномудрый» правитель, или философ, стоит выше всего. Не
случайно наиболее уважаемым является не самый богатый и не обязательно стоящий
во главе, а «совершенномудрый», независимо от того, был ли он бедным учителем
или знаменитым и выдающимся чиновником. «Совершенномудрый» обладает всеми
остальными качествами. Эти идеи заложены во всех древних философских учениях,
но в наиболее развитой и последовательной форме они представлены в
морально-философском учении Конфуция, мудреца, жившего в VI в. до н.
э. Мудрость, учение во все эпохи и до сегодняшнего дня являются главным
средством продвижения способного человека и успешного решения проблем. Не
удивительно, что в духе этой традиции один из любимых афоризмов Дэн
Сяопина – «Учение – это основа движения вперед». Китайское
общество – это общество, изначально построенное по принципу демократизма,
потому как не богатство или принадлежность к той или иной группе, классу в
западных обществах или касте в Индии определяли возможности процветания
человека и продвижения по общественной лестнице, а его ум, его способности.
Начиная с самых низов абсолютно каждый мог подняться до вершин общественной
лестницы. При этом все происходило в рамках строго соблюдаемой системы обучения
в трех степенях и экзаменов после каждой степени. Таким образом, через
трехстепенную структуру обучения и трехстепенную конкурсную систему на вершине
могли оказаться только самые способные, самые знающие, те, кто в большей
степени был готов решать проблемы общества в любую эпоху. Так было и в эпоху
императорских династий, так и в годы после Синхайской революции и объявления
Китая республикой, так и после 1949 г., когда Китайская Народная
Республика начала строительство социализма с китайской спецификой. Так
происходит в наибольшей степени после 1980 г., когда кадры, связанные с
Дэн Сяопином, а после с поколением Цзян Цзимина, а сегодня с Ху Цзинтао,
занимают руководящие должности в политической, государственной и хозяйственной
структуре огромного государства.
С древности до наших дней в
традициях китайского общества сохранилась и институция контроля за всей
системой управления – институция прокуроров. Поэтому когда в новую эпоху,
начавшуюся Синхайской революцией в 1911 г., в соответствии с идеями Сунь
Ятсена вырабатывается новая конституция страны, то она, кроме принципов
демократического разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную,
включает еще два элемента – экзамены (конкурсы на все государственные
должности) и контроль независимых институций. Под той или иной формой это
разделение сохраняется и в государственном устройстве современного
социалистического Китая.
Во все времена, включая и
современную эпоху, Китай демонстрирует удивительную способность адаптировать к
своей мощной философско-моральной конфуцианской системе культуры всяческие
идейные и философские воздействия, любые элементы иностранных этнических и
региональных культур и идеологий. Тут с трудом может сохранить свою культуру и
даже этническую идентичность каждый завоеватель, откуда бы он ни пришел. Потому
что можешь завоевать империю на коне, но не сможешь ею управлять сидя на коне.
Чтобы править успешно, нужно слезть с коня и буквально раствориться, потонуть в
переплавляющем все котле китайской культуры и традиции. Так произошло с
чжурджэнями из династии Цзин, с монголами из династии Юань, с маньчжурами из
династии Цин; то, что пугало ряд европейских стран в стремлении превратить
Китай в колонию в XIX в. и в первые десятилетия XX в., оставляя его в
состоянии полуколонии, это то, что в конечном счете привело к приспособлению
типично западноевропейской политической и философско-экономической доктрины,
каковой является марксизм, к реальностям Китая и ее, по существу, «китаезации».
Возникает важный вопрос: что
может быть общего между конфуцианской доктриной и доктриной марксизма, могут ли
они интегрироваться в одну целостную философско-политическую систему, чтобы
получился действующий симбиоз, который наблюдаем и сегодня в идеологии и
практике современного Китая, создающего рыночный социализм?
Общее содержится почти во
всех основных принципах двух учений, которые разделены во временном плане
двадцатью пятью веками. Первое – и конфуцианство, и марксизм отталкиваются и
абсолютизируют роль общего – государства, общества. Только в них и через
них индивид может реализоваться полноценно. В огромной пирамиде общностей
различной степени – государство, провинция (район), область, город (село,
община), фабрика, семья – человек стоит на самой нижней ступени. Его
свобода реализуется через свободу целого/общего – «Свобода всех –
условие свободы каждого» (К. Маркс). И еще, по Конфуцию, свобода –
это следование традиции, соблюдение долга. Однако долг – это
необходимость. У К. Маркса «Свобода – это опознанная необходимость,
которой овладели». И конфуцианство, и марксизм закладывают в качестве своего
другого принципа – «справедливость» – «социальную справедливость». И
конфуцианство, и марксизм являются морально-философскими доктринами, потому что
Конфуций считает, что справедливость нарушена, когда отсутствует
«человеколюбие», «гуманность», а Маркс считает, что социальная справедливость
нарушена, если человек «отчужден», «эксплуатируем» в условиях господства
частной собственности и капиталистических общественных отношений. Поэтому для
Конфуция восстановление гуманности/человеколюбия требует справедливых отношений
между управляющими и подданными, между отцом и сыном и т. д. Для
К. Марска восстановление гуманности и справедливости требует
«социализации» частной собственности и ее превращения в индивидуальную
собственность, которая реализуется
в коллективных, общих формах. Это истинный К. Маркс, а не
представленный до 1989 г. в теории и практике государственного социализма
в бывшем Советском Союзе и странах Центральной и Восточной Европы. Самое важное
место в основных категориях конфуцианства и марксизма занимает знание,
мудрость. О Конфуции мы уже говорили. Но для К. Маркса знание, научное знание –
это не только путь к успеху, но и то, что через знающего человека, технические
средства и технологии превращается в «непосредственную производительную силу».
Соблюдение указанных
принципов конфуцианства, среди которых важное место занимают также ритуал (этикет),
форма, – условие для достижения «высшего порядка», гармонии в обществе. По
К. Марксу «порядок», «гармония» рассматриваются как «планомерное и
пропорциональное развитие общества» и требуют знания основных общественных
законов, в том числе и «Закона о планомерном развитии», который, по его словам,
«нечто большее, чем закон о коллективном обществе», высший принцип. Если
перевести на язык Конфуция, то это высший принцип, начало и путь (Дао),
соблюдение которых обеспечивают гармонию в обществе.
Таким образом, учение
К. Маркса – далеко не случайный продукт западноевропейского общества,
потому что в европейской цивилизации еще от греко-римской древности заложены
две противоположные тенденции, согласно первой общее ведущее, а единичное
подчинено, а согласно второй – единичное ведущее, а общее подчинено
(конечные формы этой тенденции видим в навязываемом сегодня неолиберализме). В
то же время дальневосточная цивилизация, которая изначально приняла и следовала
принципу, что общее ведущее, а единичное – подчиненное, уже десятилетия
дает свои богатые плоды.
Кроме этих принципов,
созданных в различных, разделенных друг от друга 2500 годами эпохах, но
подпитываемых традицией, которые сами непрестанно подпитывают и актуализируют
традицию, имеется еще нечто, что не просто содержится в конфуцианстве, но
является частью, существенной чертой менталитета китайца, его культурной и
национальной идентичности, и это его практицизм. Не поддаваясь
высокометафизическим умонастроениям и мистическим созерцаниям, китаец во все
времена здраво и крепко стоял на земле, на почве реальности. И этот настрой
духа китайца – это нечто несравнимое с другими западноевропейскими
философско-политическими и экономическими системами, что марксизм не только
подкрепил, но и теоретизировал, вывел на уровень доктрины в своем учении о
практике. Первым Мао Цзэдун развил на примере Китая, его революции и
социалистического строительства, марксистское учение о роли практики, как
главного критерия истины, как для конкретно-исторических, так и для конкретно-культурного,
соответствующего национальным особенностям, характера практики. Но главная
заслуга в освобождении сил китайского народа для строительства специфического
для Китая рыночного социализма принадлежит, бесспорно, Дэн Сяопину. Именно на
базе его идей о реализме в политике, о постепенности в динамике развития, о
реформе как раскрепощении сил народа, о принятии всего прогрессивного из
хозяйственного опыта, культуры, науки, образования, техники, технологий и
управления в развитых странах, о творчестве и этапах модернизации уже четверть
века Китай осуществляет свое беспрецедентное возрождение.
Когда модернизация
рассматривается как основное содержание реформы и стратегии возрождения, не
может не возникнуть вопрос: не идет ли Китай в неверном направлении? Потому
что, согласно мнению западных и китайских исследователей, в процессе
модернизации перед Китаем непременно должен встать вопрос об отказе от своих
фундаментальных ценностей, выстраивающих структуру его уникальной тысячелетней
культурной традиции во имя индивидуалистической либеральной демократии с ее
гедонизмом и рационалистическими технологиями. Многие из них делают вывод о
том, что Китай откажется от избранной стратегии догоняющей экономической модели
развития и либеральной демократизации, сохранив свою уникальность. Но не
пускаясь в рассуждения Ж. Дерида, М. Фуко, Ю. Хабермаса и других
западных философов о модерне и постмодерне западных обществ, подчеркнем, что
история – это вовсе не линейный, однозначно развивающийся процесс, при
котором более развитые в индустриально-технологическом отношении общества дают
образец неразвитым, как считал даже К. Маркс. История – это сложный,
многолинейный процесс, при котором даже общества с менее развитыми технологиями
и экономикой могут оказаться далеко впереди в развитии философии, литературы,
духовной культуры вообще. Примеров развития ведущих государств Западной Европы
XVI–XIX вв. для этого достаточно. Но когда сегодня идет речь о стратегии
модернизации, которой следует Китай, не следует забывать, что вместе с развитием
материальной культуры, материальной цивилизации стоит вопрос и о развитии его
духовной культуры, его духовной цивилизации. А это развитие не может быть
другим, кроме как развитие наиболее глубокой гуманистической сущности китайской
духовной культуры. Именно таким образом, а не повторяя образцы Запада, Китай
вносит свой вклад в развитие человеческой цивилизации, показывая народам, что
есть и другой вариант, кроме этого либерального и неолиберального
западоцентризма, с его индивидуализмом и склонностью к потребительству.
Таким образом, в заключение
этих неизбежно тезисных положений о современной китайской цивилизации не можем
не отметить, что ее невиданная в современном мире динамика является примером
единства традиции и модерна общества, которое, сохраняя свою глубочайшую
культурную идентичность, постоянно развивается. И можно с уверенностью
предвидеть, что, только оставаясь верным этому принципу, Китай сумеет
достигнуть своих целей, заложенных в будущее. Будучи несоизмеримым с другими
цивилизациями в древности, сегодня он несоизмерим своим уверенным движением в
будущее, где, согласно древнему афоризму, «плоды будут собраны, когда созреют».
Няма коментари:
Публикуване на коментар